Владимир Высоцкий. Человек народный

Владимир Крупин: Высоцкий — чистой воды явление социальное! Как сказал бы Маяковский, выражение «улицы безъязыкой». Это был яркий протест против официальщины, заидеологизированности, зашоренности. Во многом именно его творчество подготовило те перемены, которые впоследствии на нас нахлынули в конце 80-х годов.

Ну да официоз Высоцкий высмеивал достаточно. И тут важно: не сам государственный строй, не систему ценностей, а именно эту самую чиновничью «официальщину» да казенщину, меркантильную и выхолощенную от высоких идей. Что являлась конъюнктурной и карикатурной версией тех восторженно звучащих идеалов, что были когда-то провозглашены идеалистами, свершающими социалистическую революцию.

Сергей Жильцов: Есть исследования на тему «Высоцкий против Советской власти», но я считаю, что там изначальный посыл неправильный! Потому что правильнее — не советская власть, а советская пресса. То, что Высоцкий высмеивал, Ильф и Петров описали в «Двенадцати стульях» и в «Золотом Теленке». Например, у Высоцкого есть произведение с названием «Четыре» или «Сорок девять дней». Оно написано по принципу «пособия для поэтов», с готовыми вариантами рифмы и так далее. Это не что иное, как пародия на советскую прессу — на все эти официозные газеты, которые одно и то же содержание мутузят по всем статьям, причем одним и тем же казенным стилем.

Чтобы почувствовать «фронду» Высоцкого официальной идеологии, вовсе не обязательно нужно было знать все его песни. Буквально по десятку-другому можно было убедиться, что «певцом официальной идеологии» он уж никак не является! Все его песни, даже разрешенные к выпуску на пластиночках — избавлены от того, что портило культуру советского государства буквально на корню: притворство, неискренность, замалчивания, осторожные формулировки. И, в конечном счете, усердные стилизации «под то, что требуется», что хотят услышать в условном министерстве культуры.

Хизри Ильясов: О чем бы Высоцкий ни пел — всегда говорил правду, пусть даже горькую правду. И не боялся последствий: этой своей «безоглядностью», бескомпромиссностью — он сильно выделялся среди других исполнителей. Не будет преувеличением сказать, что поэзия Высоцкого — эта поэзия социального протеста: он призывал к личной свободе, открывал наши глаза, очищал наши головы от идеологических клише.

Абстрактная правда, сама по себе — может, и не так была страшна для типичного советского чиновника. А вот то, что ее талантливое выражение творческими методами могло привести к избавлению от «идеологического продукта», настойчиво продвигаемого в широкие массы трудящихся (чем и занималась чиновничья рать), это уже серьезно! Нет, чтобы написать что-то «на злобу дня», да в тех красках, что подскажут «компетентные товарищи». Ан нет! Добиться от Высоцкого «Чего изволите?» — советским чиновникам явно не удавалось! Высоцкий упорно писал «про то, что есть», никак не подстраиваясь под настойчивые рекомендации того «реализма», что дискредитировал себя назойливым определением «социалистический».