Владычество1

Глядя на эту сцену, Дэни вдруг увидела пять огромных фигур — пять стражей, парящих внутри и снаружи машины.

— Торел, я вижу там тебя!

— Да, и моих товарищей.

— Машина подъезжает к тому перекрестку, где папа должен был свернуть.

Дэни в недоумении наблюдала, как все четыре ангела закрыли руками глаза тех пассажиров, которые не спали, в то время как Торел прикоснулся к ее правой ноге. Она закричала от боли.

— Я это помню! Мне ногу свела сильная судорога, и я с криком проснулась. Так это ты сделал?

— Да. Смотри дальше.

Все в машине повернулись к Дэни. Из-за поднятого ею переполоха они отвлеклись от дороги и проехали нужный им перекресток. Ко времени, когда Дэни успокоилась и перестала кричать, поворот на Пакетт остался позади. И этого никто не заметил.

Вдруг картина изменилась. Дэни увидела две машины, за рулем которых сидели пьяные водители. Они на большой скорости мчались по дороге из Пакетта к тому перекрестку, который только что прозевала семья Абернати. Устроив состязание в скорости, машины заняли обе полосы.

— Ты хочешь сказать?..

— Вот что могло случиться, — сказал Торел.

Перед глазами Дэни появилась та же картина, но в другом варианте: Торел не прикоснулся к ее ноге, а остальные стражи не закрыли глаза членам семьи. Обадиа свернул на нужную дорогу к Пакетту. Через три минуты он вдруг воскликнул: «Что происходит?»

К ним быстро приближались четыре фары. Когда мама перегнулась на заднее сиденье к детям и закричала, Дэни резко проснулась. Папа, мигая фарами дальнего света, свернул на обочину дороги, но избежать столкновения не смог. Одна из машин на всей скорости врезалась в них лоб в лоб. Дэни увидела, как старый «Студебекер» смялся, скатился на обочину и загорелся, а их семью бросало и трясло внутри салона. Мама, папа и Марии умерли сразу же, а Кларенс — через несколько минут. В живых осталась только одна Дэни. Она лежала без сознания на

165

куче искореженного горящего металла и истекала кровью.

Ошеломленная Дэни молча наблюдала за этой сценой. Наконец, она сказала дрожащим голосом:

— Спасибо, что дал мне ту судорогу.

— Не за что, — ответил Торел. — Твоя нога ныла несколько дней, и в субботу на той неделе ты не смогла принять участие в забеге на сельской ярмарке. Ты была очень огорчена.

— Да, но теперь, когда я знаю... Торел, а были еще подобные случаи?

— Да, много раз.

— Ты их мне покажешь?

— Если захочешь. Но сейчас давай поговорим о другом. Как тебе твой новый дом?

— Просто изумительно! Как чудесно, когда над телом и душой не довлеет грех. Не понимаю, как я вообще могла быть непослушной, — ведь это всегда ранило Эль-Иона, меня и окружающих! Грех никогда не приносит пользы. Почему же я согрешала? Сейчас у меня такое же желание совершить грех против Эль-Иона, как на земле мне хотелось бы выпить галлон моторного масла — в этом нет ничего привлекательного, а только отталкивающее. Здесь нет никакой зависти, никакой подозрительности. Я просто не осознавала, насколько глубока тьма в окружающем меня мире и во мне самой. Она противилась тому, чтобы я стала такой, какой меня видит Христос. У меня такое чувство, как будто я была спасена с тонущего «Титаника». Спасена Эль-Ионом и тобой, мой друг.

В знак благодарности за признание его роли Торел кивнул головой.

— Я всегда говорила, что инвалиды будут особенно рады небесам, — сказала Дэни. — И это, несомненно, так. Но до этого момента я не осознавала, что сама была искалечена эгоизмом, предубеждениями, жалостью к себе... Я была искалечена расовыми предрассудками по отношению ко мне, и моими — по отношению к другим; искалечена тем, что видела эти предрассудки там, где их не было; искалечена безразличием ко многим вещам, которые были важны для Эль-Иона. Сейчас я чувствую, что освобождена от самой себя и могу быть той, кем предназначил мне быть Эль-Ион. Теперь не вселенная вращается вокруг меня, а я вокруг Эль-Иона. Он — мой центр притяжения.

— Хорошо сказано, дочь Евы. Некоторые люди говорили мне, что этот мир не такой, как они ожидали. Ты тоже так считаешь?

166

— Конечно. Я не думала, что смогу ходить здесь по грязи, хлюпая по ней своими туфлями, — Дэни долго и радостно смеялась, наслаждаясь этим ощущением и высматривая впереди очередную лужу. — Я уже прошлась по лугам и лесам, которых на земле не могла даже представить. Но, по правде говоря, я редко думала о небесах. Они казались чем-то очень далеким.

Торел смотрел на Дэни, явно не понимая ее.

— Если бы я знала, как здесь прекрасно, то думала бы о небесах ежечасно. Теперь я понимаю, почему те, чей разум всегда сосредоточен на небесном, — самые верные служители Эль-Иона на земле. Источник их убеждений, ценностей и надежд был здесь, а не в том мире. Слишком часто я считала, что земля — это реальность, а небеса — что-то нереальное. Теперь же я вижу, что небеса реальны и материальны, а земля кажется неосязаемым, мрачным низшим миром.

— Многие люди, — сказал Торел, — удивляются, обнаружив, насколько небеса материальны.