Владычица морей

«Хотя наши суда хорошо работают в плавании толканием и тягой, чтобы сражаться здесь, Бохем, зная, что приличествует его собственной нации, и будучи хорошо знаком с китайскими обычаями, объяснил визит в порты Китая, как исследование страны, благосостояния его жителей и все остальное… если будем сражаться, то китайцы скажут, что наши люди плохие. Это свидетельство, что Бохем справился удовлетворительно, не нарушая прав».

Элгин попросил объяснить, что такое солонские лодки и чем, по мнению императора, как утверждает цитирующий его Е, они оказались так страшны для Бохема.

Вейд пояснил, что устья великих рек Китая связаны каналами, по которым «тягой и толканием», как сказано в декрете, успешно движутся суда. Каналы эти проложены в древности, как известно, и идут параллельно морскому берегу, вдоль которого торговое движение затруднено постоянными штормами, приливами и отливами и множеством мелей. По Великому каналу на север к столице идут продовольственные грузы из богатых и плодородных провинций, а также множество всевозможных изделий, потребных светскому обществу столицы, в том числе и английских товаров, даже таких, как батистовые носовые платки и дамское белье из Европы, которое очень нравится знатным китаянкам, с их переломанными ради моды, забитыми в колодки с детства ногами.

А солоны — это туземное племя маньчжурско-тунгусского происхождения, родственное русским инородцам, которое всегда обитало на Амуре. Солоны искусно управляются с парусами, их лодки гораздо подвижней тех, что ходят по каналу, они могут выходить в море. Е делает вид, что они могут представлять опасность для парового флота.

— Все понятно, — сказал Элгин.

«Поэтому Бохем заслуживает любви и пусть Бохем будет возведен в титул Вай Ла Па…»

— Это что еще такое?

— Вай Ла Па… Е цитирует императора, император цитирует указ королевы и приписывает ей все похвалы Китаю, при этом все перепутано, а загадочный титул — это какая-то смесь звания баронета с награждением рыцарским званием, с вручением ордена Бани.

Е, император Китая или королева, по их мнению, продолжали: «Королева также передает Бохему знак почетной оценки его хорошего поведения, и английские власти и коммерсанты в Гонконге, надев церемониальные одежды, приходят, неся ему поздравления».

«Так купцы вашей нации думают, что Бохем прав, а Девис не прав. Так и вам, в непослушание данных вам инструкций, следует взять пример с Бохема. Также велено вам не повторять ошибки и не брать примера с Девиса».

«Про допуск в город ясно, что это не было утверждено прежним императором и поэтому не может быть принято его преемником. Обещания не было, и царствующий подтверждает все, как прежде. Нет этого в ратифицированном договоре».

«Флага оскорбление. Но когда хватали лодку с китайскими преступниками, которые пользовались протекцией Гонконга, то по исследованию оказалось, что флага на мачте не было, он лежал в трюме и никто не знал о нем. Видели, что приехали преступники и схватили. Умысла не было. Лорча — большая лодка, построена в Китае и нанята на имя Су И Чин, на кого капитан и зарегистрирован. Команда вся из беглых преступников, осужденных в наказание за пиратство во внутренних землях, нарушителей китайских законов. Двое из них Ле Минь Та и Ли Ху Фу судились за самое страшное пиратство. По настоянию консула Паркера, который тогда от гонконгской конторы был представителем вашего государства около стены Кантона, я вернул ему двенадцать преступников. Паркер вместо извещения, что получил их, внезапно и без причины враждебных действий начал атаку и разрушение фортов, а три партии английских войск жгли здания и жилища в разных направлениях. Каждый разумный англичанин и каждый иностранец убеждали Паркера, делали все, что в их силах, чтобы убедить его и отвлечь, но он не хотел слушать. Он заявил, что сам берет за все ответственность, что случится, а в январе поехал в Гонконг и представил список потерь и убытков, поставленных в счет всех пострадавших купцов, что показывает, что все сделанные компенсации он забрал себе. Так он давно поступал. Но это Китая не касалось, не дело Китая. Сожаления о тяжких убытках, павших на головы вашей нации. Но так было на обеих сторонах. Мой двор, как высший суд, заполнен джентри, которые толпятся вместе с горожанами и жителями пригородов и все умоляют меня написать вам об этом, чтобы ваше превосходительство вошло в дело и исследовало, убеждаю возместить и ликвидировать их потери. Я не вкладываю в пакет их петиций. Но если вы не верите мне, то я пришлю вам их письменные жалобы в другой раз, со следующей почтой, для изучения и руководства вашему превосходительству беспристрастно. Что же о Хонане, то джентри и народ там очень свирепый. В октябре 47-го года, когда купцы нации вашего превосходительства хотели взять себе участки на Хонане, джентри и народ подали петицию, генерально подписанную, уполномоченному Девису, который заметил в ответе, что дело будет так, как оно есть, все останется по-прежнему. Ваше письмо говорит о военной оккупации Хонана и фортов на реке…»