Владычица морей

Не хотелось думать, но очень может быть, что Путятин обманывает, что так он поступал все время, систематически придерживался взятого курса и без отклонений, может быть, совсем не колебался. Подозрения закрадывались все глубже, как болезнь, и обрастали все новыми доказательствами. Воспоминания о былых встречах с Путятиным и о его поступках понимались теперь по-другому.

Элгин не желал быть мнителен. Он и себя, как Кантон, мог взять железной рукой. Время и дело все выяснят. А пока он решил идти, как шел, и прямо признаться Путятину о том, что он думал.

— Вы уклонились от совместных действий и этим подлили масла в огонь! Вы отсиживались в Макао, а мы пошли с открытым забралом. Наша плата — около ста убитых. Мы взяли Кантон, пленили Е, взорвали стены города, масса смертей, а вы все это знаете. Но уже после того как мы вошли в город, за несколько дней мы сняли с шестов около четырехсот отрубленных голов. Каждую ночь где-то происходили казни внутри города. Кого казнил Е и за что? Как мог он установить виновность такого большого количества людей?

— Для острастки. И без разбора лиц, — отозвался Путятин. — Тайпины казнят людей категориями. Крестьян — целыми деревнями. Взятые в плен войска поначалу казнились отрядами. Экипажи джонок — командами. У Е своя система. Кого-то надо казнить, чтобы народ знал, что им управляют. Других благодеяний не придумали. Далеко не идут. Хватают первого же попавшегося под руку, вдруг выдернут из толпы человека и объявят: это шпион врага! вооружайтесь! запирайте городские ворота! чувствуйте себя в осаде! враг среди нас! он всюду! Хвать одного, хвать другого, третьего. И чем хуже дело, тем больше хватают. Это совсем не значит, что нашлись виновные в сдаче города и за это четыремстам плохо сражавшимся солдатам и дезертирам сняты головы. Эту систему можно применить и в Европе, в странах без огласки.

Путятин не стал развивать эту мысль, а то Элгин примет подобный разговор как комплимент парламентскому устройству и газетам. А зачем бы им обольщаться гуманизмом и правами человека после Кантона? Он и сам это понимает, повесил нос.

— Вот я и не хотел мешаться с вами в грязное дело! — добавил Путятин так откровенно, что Элгин содрогнулся.

— Е просто больной человек, — взяв себя в руки, спокойно сказал он.

Элгин готов был локти себе кусать. Полгода все обдумывали и высчитывали, тратили деньги и готовились взыскать их с Китая в виде контрибуции… А вот после блестящей победы…

Элгин полагал, что в будущем нельзя действовать в одиночку. Надо собрать союзников. Французы — прекрасные солдаты, с блеском и быстротой, первыми бесстрашно кинулись на форты Кантона, жертвуя собой. В Кантоне они разыграли первую карту и задали темп боя. Франция платит кровью долги за помощь императору Наполеону при восшествии на престол и за поддержку в Крымской войне. Но что означает темперамент горстки галльских потомков по сравнению с устойчивым могуществом России, подступившей со всех сторон к Китаю, имеющей под видом духовной миссии свое посольство в Пекине, куда никто из европейцев не смеет носа показать. Пекинское посольство давно досаждает Пальмерстону; старая заноза нашего магистра дипломатических интриг. Что означают восемьсот французов в Китае? На чьей стороне Путятин? Элгин и Путятин или Путятин и Китай?

Американец Рид пытался рыбачить в замутненной воде. Он слал почтительные послания губернатору Е, после того как мы объявили, что начинаем войну. Е сам показал Риду, что ставит его на одну доску с нами. После взятия Кантона американцы в разных портах пытались действовать и всюду получили щелчки по носу.

Ах, этот квартет из четырех послов! Сущая басня. Тяжкий груз ложился на плечи Элгина. Только он может стать дирижером. Если он не потянет всех за собой, то никто другой не вытянет и не увлечет.

Путятин говорит, что не хотел лезть в такое дело. А ведь Элгин добился его согласия перед штурмом Кантона, русский посол сказал, что поддерживает наши ультиматумы, но не может присоединиться.

«Господи боже мой! Как втолковать китайцам, что их ждет! — думал Путятин. — Какие волкодавы собрались к ним на промысел. Как их вразумишь?»

Он понимал и Элгина, и китайцев. Обмен мнениями всегда полезен. Путятин опять поставлен в известность о намерениях Элгина. Круто поворачивает посол королевы.

— Вы идете в Печили?

«Что? Откуда он знает?» — встрепенулся Путятин.

— Мы воевали лишь с югом Китая, а китайцы не воевали и не сдавались. Их можно захватывать в неограниченных количествах. Башни взорваны. Поймите! Претензии Сына Неба на господство над миром!

Элгину пришлось признаваться, что он собирает новые силы, чтобы весной идти на север в Печили.

— С чего и вы начинали. Но на этот раз я вернусь туда с тем, чтобы высадить десанты на берегах залива и пробиться к столице Китая. Кантон слишком самостоятелен, богат и независим. В Китае все изображается так, словно мы воевали лишь с Кантоном и победа наша имеет оттенок провинциального предприятия на окраинах империи…

Элгин не на шутку возмутился. Путятин молчал.