Власть

Для Советского Союза погромы, ввод войск, стрельба на улицах и последующие человеческие жертвы были чем-то вроде высадки инопланетян, событиями из параллельной реальности. Начавшиеся беспорядки и убийства именно на национальной почве выглядели как неожиданно ожившие картинки из учебника истории о «проклятом царском режиме». Это был сильнейший удар по Химии власти и ее сильнейшее размывание. Гибель людей в Тбилиси, Оше, Фергане. Далее Баку, потом Вильнюс и Рига. И везде бездействие центральной власти и прямые провокации местных властей в адрес армии и силовиков. Горбачев лично открещивался от приказов по применению силы. Вместо того чтобы твердо отдать приказы о наведении порядка и назвать действия силовых структур правильными и обусловленными развитием событий, центральная власть говорила что-то невнятное и выставляла авторами приказов… военных руководителей. Например, по итогам разгона демонстрации в Тбилиси, где была осуществлена классическая провокация с целью получить «трупы жертв кровавого режима», виновным политическое руководство СССР «назначило» генерала Игоря Родионова. После такого поведения власти удар по государству наносился двойной: с одной стороны размывалась Химия власти, а с другой распадалась ее Физика. Командиры в армии, КГБ и МВД понимали, что в случае сложной ситуации их могут сделать козлами отпущения, после чего они не предпринимали никаких действий без четкого письменного приказа. А практика «отказа» от ответственности со стороны Горбачева и его ближайшего окружения продолжалась вплоть до последних дней СССР.

В частности, в январе 1991 года в Вильнюсе было осуществлено ставшее уже «классикой» действий американских спецслужб массовое убийство людей, замаскированное под стрельбу снайперов-силовиков. Группа КГБ «Альфа» и войсковые подразделения заняли вильнюсскую телебашню, куда для ее «освобождения» провокаторы пригласили толпы людей. В этот момент на крышах соседних домов появились «неизвестные снайперы»,[223] не имевшие отношения к спецслужбам и армии, а провокаторы в толпе попытались натравить ее на войска. Как достоверно установлено следствием, ни солдаты, ни альфовцы стрельбы не открывали и даже не имели при себе боевых патронов. А вот убитые неизвестными стрелками люди быстро появились как со стороны толпы, так и со стороны «Альфы». Для большего эффекта жертвами были объявлены несколько человек, погибших в автокатастрофе, одну из девушек умышленно подтолкнули, и она была придавлена танком к стене. Итог – очередное «преступление» армии, страны и власти и заявление Горбачева о том, что приказа о вылете «Альфы» в Вильнюс и дальнейших действиях он не отдавал. То есть спецподразделение КГБ само село в самолеты и просто так вылетело в столицу советской Литвы, танки гарнизона без приказа зачем-то отправились к телебашне?

Подрыв Химии власти шел в горбачевские годы рука об руку с подрывом Физики власти. И чтобы успешнее размывать Химию, нужно было основательно разрушать Физику власти. Перестройка – начало уничтожения промышленности. Слово «конверсия» вошло в наш лексикон именно в это время. Но если вы думаете, что конверсия – это переналадка военных производств для выпуска мирной продукции, то глубоко ошибаетесь. Конверсия есть не что иное, как убивание военно-промышленного комплекса. Спасительного рецепта оздоровления экономики из конверсии не получилось и получиться не могло. Если предприятие делает баллистические ракеты или атомные подводные лодки, то оно не может перейти на производство сковородок или магнитофонов. Это будет уже иное производство, нужно другое оборудование, другие специалисты, с другой квалификацией. Конструктор «Булавы» или «Искандера», создатель зенитно-ракетного комплекса С-400 не может и не должен конструировать сковородки. Это все равно что забивать гвозди микроскопом. А никаких «мирных» аналогов сложнейшей продукции ВПК в подавляющем большинстве отраслей просто не существует. Нет гражданских атомных подводных лодок и нет невоенных баллистических и зенитных ракет. Нет мирных танков и гранатометов. Поэтому под красивым словом «конверсия» проводилось сознательное уничтожение нашего ВПК – самой передовой и конкурентоспособной части советской промышленности.