Власть

Я начала с носа и стала продвигаться вперед, сплетая крепкую сеть из эманаций защиты и удачи. Прижимала эту сеть к закаленной древесине корабля и старалась загнать внутрь. Дерево – крепкий дуб, затвердевший за годы службы от воды, солнца и ветра, – сопротивлялось. Я, действуя осторожно и медленно, приложила больше усилий, решительно намереваясь защитить каждый дюйм фрегата. Ставки слишком высоки, так что халтурить я не собиралась.

На первый корабль ушло больше часа. Паруса и снасти приняли чары гораздо легче корпуса. Прежде чем браться за другое судно, Аннетт предложила выпить чаю у нее в каюте, но я отказалась. Она настороженно посмотрела на меня.

– Что?! – почти огрызнулась я.

– Никто не говорил, что мы должны закончить сегодня. К тому же это далеко не весь флот.

– Я пытаюсь должным образом выполнить свою работу, – устало отмахнулась я.

Аннетт все равно не замечала золотистую сетку, обтянувшую фрегат. Зачем пытаться отстаивать свой труд перед тем, кто не видит доказательств?

– Я не о том, – сказала Аннетт. – Что ж, тогда отправляйся дальше, а я займусь судовым журналом.

Закончив накладывать чары на второй корабль, я уже жалела, что не выпила чаю. Солнце для осени слишком пригревало; завтрак – горячая овсянка – был довольно давно.

По пути на третье судно я попыталась немного прояснить голову. Закрыла глаза и удивилась, когда чья-то сильная рука вырвала меня из сна.

– Эдак вы в воду свалитесь, – укорил гребец.

Покраснев, я отказалась от мысли об отдыхе.

Сойдя на палубу, я почувствовала, что у меня дрожат ноги. Ничего страшного, мне и раньше приходилось перерабатывать. Сроки сдачи заказов в ателье и, конечно, работа с проклятой шалью требовали огромных усилий и полной концентрации. «Значит, пора отыскать внутренние резервы», – решила я и принялась колдовать.

Но нити света, что я вытягивала из эфира, оказались удивительно хрупкими. Я даже не успела сплести их в сеть – часть нитей истончилась, лопнув, как струны на скрипке Теодора. Я потянула за них, но чем больше старалась, тем слабее они становились, пока не оборвались почти все.

Я разочарованно выдохнула и предприняла новую попытку, но тут мои колени подкосились, а перед глазами все расплылось. Я усиленно заморгала и еще раз потянула свет.

Но вместо волшебства на меня хлынула тьма, и я упала.

27

Я проснулась от сильной головной боли и тошноты, что терзала пустой и очень голодный желудок. Приподнялась на локтях и удивилась запаху сырого белья и скрипу койки подо мной.

Я лежала в полевом госпитале Хеймиша. Откинув толстое шерстяное одеяло, я попыталась встать, но боль вонзилась раскаленным штыком в глаз, и я со вздохом упала обратно.

В объяснениях, что произошло, я не нуждалась, поскольку и так знала: все это результат переутомления. Я понятия не имела, способно ли мое тело колдовать без устали. Накладывая чары в Фене, я трудилась не спеша и с податливыми материалами. Дерево же сопротивлялось магии, что требовало больше усилий, а я слишком торопилась.

Я разочарованно уставилась на серый заляпанный потолок. Ну и какая от меня польза? Медленно и мучительно я начала осознавать, что моей волшебной силе есть предел. Разумеется, в глубине души я всегда знала, что мои чары не всемогущи, но на краткий миг позволила себе об этом забыть.

Но если я не смогу помочь реформаторам волшебством, что мне тогда делать? Не такая уж важная я особа. Можно сказать, обычная чудачка. Я не лидер, как Теодор, не военный эксперт вроде Сайана, до стратега Кристоса и предводителя Нико мне тем более далеко.

– Как насчет чая? – В палатку вошел Хеймиш. – Может, печенья? Если хотите, Лара поджарит черного хлеба.

– Нет, – ответила я и приподнялась на локтях, не обращая внимания на разболевшуюся голову. – Мне пора возвращаться.

– На корабль? – фыркнул Хеймиш. – Вот уж не думаю.

– Хотя бы в свою комнату, – упорствовала я. – Нужно освободить койку для настоящих больных.

– Безмозглая корабельная крыса вместе с бывшей принцессой притащили вас сюда, заявив, что вы свалились, как камень, на палубу, не выказав перед тем ни малейших симптомов. И я не должен считать вас настоящей больной?

– Конечно, нет, – огрызнулась я. – Я точно знаю, в чем дело.

На удочку он не попался – объяснений не потребовал.

– То есть вам стало много лучше? Что ж, тогда проваливайте домой.

Я стиснула зубы и спустила ноги с койки, но голову обожгло болью, словно пламенем, и меня чуть не вырвало.

– Ага… Выходит, вы не так уж бодры. Если бы вы признались, что вас беспокоит, я сумел бы чем-то помочь.

Пришлось проглотить гордость вместе с подступившей желчью.

– Голова. Словно игла вонзается в затылок и выходит через глаз.

– Похоже на мигрень или воспаление затылочного нерва, – пробормотал Хеймиш. – А желудок у вас тоже болит?

Я кивнула.

– От болей в желудке примите имбирный чай. – Он высунулся наружу и крикнул что-то одной из сестер – кажется, распоряжение насчет чая. – И бальзам моего изобретения от головной боли.

– Бальзам? – неуверенно переспросила я.