Власть долга

Ули огляделся. Небольшая комнатка с крохотным окошком под потолком. Шумят невидимые отсюда деревья. Темно, прохладно… В уголке на низеньком табурете примостился старик. Свесив голову, он тихо посапывал. Судя по простенькой одежке, видавшей и лучшие дни, обыкновенный слуга.

Ули вспомнил, как перевернулась лодка; вспомнил, как его садануло о камень. Почесал голову и наткнулся на немаленьких размеров шишку…

«И кто-то ведь был… Знакомый. Там, на берегу…»

Ултер осторожно поднялся, ощупал себя. Ничего не сломано. Присел, встал. Все хорошо. На цыпочках Ули прокрался к входному проему и откинул занавесь. Никого. Ултер вышел в просторный коридор. Вдали виднелась освещенная солнцем арка входа, и юный горец двинулся к свету. Через пару десятков шагов Ули приметил еще один вход. Остановился, прислушался. Снаружи, вдали, еле слышно раздавалась речь – разговор вели двое мужчин. Пожалуй, если бы не шум деревьев, дважды рожденный смог бы разобрать и слова. Голова начала побаливать, и Ули понял: не стоит так часто обращаться к дару Матери. Он еще слишком слаб.

В комнате ничего расслышать не удалось. Пусто? Ули осмелел, осторожно отодвинул занавесь и очутился внутри. Точно такая же небольшая комнатушка, знакомое окошко наверху. Даже дедок на низеньком табурете похож на прежнего. И тоже дрыхнет!.. Словно Ули и не выходил вовсе…

В кровати еле слышно застонали, и Ули перевел взгляд. Подошел ближе…

«Да это же Тьор Кней, одноклассник! Как он здесь очутился? Где я?»

Мальчик повернулся во сне, и Ултер разглядел в неровном свете лиловый кровоподтек в пол-лица, заплывший глаз и разбитые губы. Простыня распахнулась, и Ули предстало немощное тело с выпирающими ребрами и следами побоев.

«Кто же тебя так отделал? И за что?»

Ули не забыл полный ненависти взгляд, которым его награждал при нечаянных встречах злобный нелюдимый мальчишка. Но и Паготовы празднества тоже не прошли впустую. После памятного поединка на Арене с юным Кнеем наследник чувствовал к нему… Жалость?

А теперь и подавно.

Ули присел на край ложа и возложил ладони на угловатые плечи. Прикрыл глаза. Огонь жизни Тьора оказался разбросан. Пышущие жаром угли валялись поодаль друг от друга и все никак не могли заняться огнем. Силой своего чудесного дара дважды рожденный смел угли горкой, плеснул внутреннего огня. Угли замерцали, набухли багрянцем и вспорхнули высокими яркими языками пламени.

Ули покачнулся, в глазах потемнело. Силы покинули его, и он стал заваливаться на бок.

«Вроде и огня отдал всего ничего…»

Внезапно его подхватили, прислонили к стене. Ултер с трудом поднял веки. Перед глазами плясали оранжевые искорки. Над ним склонился Тьор. Живой, встревоженный. Облегчение проступило на мальчишеском лице, и Тьор закричал:

– Ты жив, Олтер! Мой благородный враг. Значит, я успел! Все не зря!

Грохнул упавший табурет. Старый слуга вскочил, выпучил заспанные глаза, схватился за ворот рубахи. Всплеснув руками, выметнулся прочь.

– Куда ты успел? Что не зря? – слабым голосом спросил дважды рожденный.

Тьор принял его за брата, но Ули не стал разубеждать парня.

– Я же говорил тебе… Или мне показалось? Гвинд и Дирг… Проклятые щенки Грисов. Ты хотел священной мести, и я…

Голова Ули кружилась все сильнее. Высокий голос Тьора доносился словно сквозь толщу воды, будто наследника вновь накрыло морской волной.

– А еще Милиар! Они хотели подстеречь тебя подле заморского двора и убить!

Входная занавесь распахнулась. В проеме появились высокие фигуры.

– Наследник Олтер! Ну, конечно, кто же еще! Узнаю твою своенравность! – раздалось от двери.

Ули повернул голову – и эта малость забрала последние силы. Он успел узнать входящего.

«Алиас Фугг» – завертелось в голове, и Ули погрузился в темень.

– Тебе не стоит гулять одному, наследник, – спокойным тоном произнес Йолташ и долгим взглядом посмотрел на Олтера.

Оли разозлился еще больше. Надоели! Столько дней сидеть сиднем одному, в имении, под присмотром Барата. Только выбрался – и здесь то же самое! Ну уж нет! Он цапнул за руку Вилею и притиснул пайгалку вплотную.

– А я и не один! – с вызовом выкрикнул он.

Мальчишки за спиной Йолташа отводили глаза. Наследник ругался с главой гвардейской школы, которого вчерашние беспризорники боготворили.

Плохо!

Вилейка погладила разгоряченного наследника по руке, совсем не смущаясь окружающих.

– Мы недалеко, Йоли… – улыбнулась Вилейка, и строгий горец покраснел. Никто не смел называть его в глаза этим домашним прозвищем. Никто, кроме взбалмошной Вилеи.

Вот что с ней делать?..

– Клянусь, мы не покинем Старую крепость, – процедил Олтер, развернулся спиной и двинулся прочь.

Вилейка вприпрыжку кинулась следом.

– Чего ты на Йоли взъелся? Он хороший… – шепнула Вилея. – Он же не виноват…