Власть голоса

Чтобы управлять группой, лидер должен создать условия для сплочения, формирования коллективного разума, с которым люди будут себя идентифицировать. Его голос должен быть звучным, вызывать в воображении знакомые, внушающие доверие образы, с мелодией и паузами, в которых слышна вопросительная интонация, и аудитория ждет ответа, способного ободрить и морально поддержать ее. Ораторам следует украшать свою речь остротами, ироническими фразами, чтобы они разрядили атмосферу в зале и вызвали смех – а это лучший способ сплотить толпу, вызвать у нее ощущение сопричастности. Голос становится тем цементом, из которого создается власть.

Особый случай: генерал де Голль

Ритм дыхания, которое слышится в голосе, так же важен, как и смысл произносимых слов. Генерал де Голль владел этим особым дыханием: к ритму его фраз прибавлялась магия слов, создавая удивительную алхимию на грани трагедии, страха и доверия, отеческой заботы и непререкаемого авторитета. Де Голль для меня – пример исключения из правил. В июне 1940 года он апеллирует к инстинкту борьбы: клеймит врага Франции, противостоит ему. Голос его звучит по-военному, речь чеканна, без прикрас. Он не терпит возражений и отдает приказы, не допуская компромиссов. Особая миссия возложена на де Голля его страной – свободной Францией. В Париже в июне 1944 года трибун говорит глубоким голосом трагического актера: «Париж! Париж обесчещен! Париж разрушен! Париж истерзан! Но Париж освобожден!» Эти слова так широко известны, что уже почти забыт тон, которым они были сказаны, твердый и уверенный – так говорят те, кому уже не нужно бороться за выживание, здесь мы слышим обращение в основном к пищевому инстинкту, а также к сексуальному – инстинкту доминантного самца, за которым должны держаться все остальные. Как изменяется с годами этот воинственный и веский голос? Голос генерала превращается в голос президента свободной нации. Голос эволюционирует, в нем преобладает отеческая, охранительная, сострадательная интонация (родительский инстинкт): «Я понимаю вас!» Де Голль берет под свой контроль коллективные эмоции. Затем он голосом трагика, почти как у Мальро[20], заявляет, что в его возрасте поздно превращаться в диктатора. Он хочет внушить доверие этим новым французам, которые не знали войны, не доверяют своей собственной стране, точнее, правилам и законам Франции. Генерал вновь демонстрирует исключительный талант стратега, но не на поле брани: он разработал стратегию своего голоса в медиапространстве.