Власть и общественность на закате старой России. Воспоминания современника

И в те дни, когда от нашей позиции много зависело, когда революция, хотя гораздо более слабая, чем она многим казалась, яростно атаковала растерянную, себя ослабившую и наполовину капитулировавшую историческую власть, в это время главная конституционная партия в этой схватке сохраняла двусмысленный нейтралитет. Двусмысленный, ибо он мог быть нейтралитетом только по имени и, как всякий нейтралитет, полезен только одной из сторон. И естественно раздражение тех, кто имел право ждать от кадетов не нейтралитета, а помощи.

Ждала ли от нас «помощи» революция? Едва ли ждала и, во всяком случае, никакого права на то не имела. Хотя тогда мы еще не знали, что в 1917 году своими глазами увидели, т. е. настоящего поведения революционеров во время победы, но, во всяком случае, революция откровенно считала кадетов своим главным врагом, который ей непременно изменит, и вела борьбу с его программой и тактикой. Революционеры были в политике реалистами и от кадетов ждать не могли, чтобы они отдавали себя на заклание.

А историческая власть, которая сама сдала позиции самодержавия, поверив тому, что только оно мешает общественности поддерживать власть, те круги и лица, которые революцию боялись и ее не хотели, в кадетской тактике стали видеть или недомыслие, или хитрый обман. Обвинение несправедливое, но совершенно естественное. И в известных кругах началось настроение, которое получило название «кадетоедства».