Власть и общественность на закате старой России. Воспоминания современника

Но если мы, рядовые кадеты, даже члены его Центрального комитета не знали о том, что наши лидеры делали, то и лидеры оказались неосведомленными о том, к чему привела их хитроумная комбинация и как они самообольщались, когда заверяли на съезде, что опубликования Основных законов бояться теперь не приходится. Съезд еще не окончился, хотя некоторые его члены, в том числе и я, уже уехали, когда 23 апреля Основные законы были опубликованы[928].

Хотя это было только нормально и было бы удивительно, если бы этого не было, хотя эти законы и установили настоящую конституцию, но опубликование их возбудило такое негодование, как будто и Россия, и партия, и страна действительно были обмануты. С точки зрения здравого смысла и соотношения сил опубликование конституции было отрадным событием, даже если бы конституция была и очень несовершенна. Ее преимущество было в том, что она устанавливала, наконец, законный конституционный порядок, клала предел возможному ходу назад и устраняла ту почву к конфликту, который мог бы иметь только два конца, равно нежелательных: торжество революции или реставрацию самодержавия. Было поистине счастьем, что Верховная Власть свое обещание исполнила и хотя в последний момент, но конституцию октроировала. Однако кадетский съезд посмотрел на это иначе. Смешно и грустно перечитывать велеречивый отчет «Права» о съезде: «В буфете, в коридорах, — пишет корреспондент, — всюду сомкнувшиеся группы делегатов съезда, обсуждающих это невероятное событие; закон читается и комментируется; лица напряженные. Ясно, что именно этот факт составит центр заседания… По тому впечатлению, которое он оставил, он мог бы, может быть, сорвать все остальные вопросы»[929]. Выразителем настроения съезда был П. Н. Милюков. Цитирую тот же отчет: «Его коротенькая речь несколько раз прерывается гулом несмолкавших аплодисментов, доказывающих, как близко затрагивают его слова потрясенную событием аудиторию». Вот несколько выдержек из этой речи: «Совершилось событие чрезвычайной важности. Накануне дня открытия первого собрания представителей русского народа правительство сочло нужным не только сохранить за собой всю власть, которой оно пользовалось доселе (!), но и поставить эту власть под особенную чрезвычайную охрану неприкосновенных для Думы Основных законов. И это делается в тот момент, когда вся Россия успокоилась в уверенности, что мысль об этом безумном покушении на права народа отброшена (!). Сто лет Россия не нуждалась в Основных законах, довольствуясь Законами об Императорской фамилии; сто лет она могла жить без них, а теперь в несколько недель, перед тем как политический строй страны уже меняется, правительство считает нужным создать их. И как создать?.. Как тати в тиши ночной, устранивши всяких специалистов по государственному праву, эти люди составили заговор против народа. Печать обнаружила эти приготовления, это покушение с негодными средствами, и вся Россия его осудила; мало того — осмеяла… Мне не нужно говорить, что такое эти Основные законы. Лучшее в них есть только ухудшение худшей части худших европейских конституций» (!)[930].