Власть и страсть

— Маркони уже изобрел это — мы все это знаем, — бросил Раунд несколько пренебрежительно. — А Тесла — немного фантазер. То он устраивает землетрясения, то он придумывает черт знает что… Фантазий больно много.

— Я думаю, Генри, мы как-то недавно обсуждали это. При всем моем уважении к Маркони, на которого ты работаешь, изобретение Теслы намного шире. Компания Маркони передает только сообщения…

— Тесла не верил в возможность передачи сообщения по радиоволнам, которое было открыто Герцем, — перебил Генри Раунд. — Но Маркони это доказал — это возможно, черт побери! Изобретение Маркони работает, а что там надумал Тесла, мы не знаем. Короче, я скептически отношусь к заявлениям Никола Теслы.

— А мне кажется, многие испугались возможности передачи энергии по воздуху. Это означает потерю большого бизнеса…

— Я не согласен. Телеграф работает, и компания Маркони приносит доходы. Кто и чего испугался? Никто ничего не испугался… Все работает.

— В том то и дело, что при помощи радиосообщения люди смогут без контроля правительства передавать сообщения. А теперь, представь, что это произойдет с энергией. Эдмунд, я думаю, что неспроста в твоем деле есть след революционеров. Идея Теслы крайне перспективная, и я думаю, к этому кто-нибудь когда-нибудь вернется.

— Не удивлюсь, что и Дуглас Рикет тоже будет объявлен вскоре в розыск, — задумчиво сказал Свансон.

                                       * * *

Артур Барроуз был приглашен на ужин к одному из друзей по Консервативной партии, где должны были обсудить вопросы внешней политики. Перед уходом он стал перелистывать газеты, которые утром не успел прочитать, и увидел на второй странице «Телеграфа» заметку — «Группа консерваторов против Бальфура». Он сел в кресло и стал внимательно читать.

— Да, может это знак, — вслух произнес Барроуз после прочтения.

Тут он решил просмотреть другие газеты и увидел статью про… себя в «Дейли Миррор». Вначале он удивился, увидев эту газету у себя на рабочем столе. «Дейли Миррор» считалась газетой левых идей и феминисток. Но, очевидно, его личный секретарь Берримор неспроста положил эту газету ему на стол — именно из-за статьи о нем самом, Артуре Барроузе. Статья резко критиковала анти-суфражисткие взгляды консерваторов, и больше всех досталось Артуру. Читая статью, Артур подумал, что журналист хорошо поработал, собрал материал, взял интервью и, более того, ему были известны и некоторые подробности обсуждений Артура Барроуза с коллегами по партии, сделанные в частной обстановке.

Ужин был сервирован по первому классу — Барроуз всегда обращал внимание, насколько тщательно хозяин приема или ужина соблюдает весь установленный этикет. За столом сидели примерно двенадцать джентльменов, и разговор обещал быть интересным в свете разворачивающихся событий в Европе, особенно вокруг Германии. Барроуз, как один из главных экспертов по международным вопросам, должен был быть активным, но мысли его иногда рассеивались. Он все думал о заметке. И, наконец, он сказал то, что его беспокоило:

— Что вы думаете насчет сегодняшней статьи в «Телеграфе»?

Он намеренно не стал пояснять, о какой именно статье шла речь. Собеседники замолчали. Последовал вопрос: — Статей было много… на передовице…

— Я имею в виду статью на второй странице…

Он сделал паузу, дожевывая еду, одновременно рассчитывая, что кто-то из однопартийцев сам выскажется по интересующей его статье. Нет, маневр не удался.

— О группе в нашей партии… против Бальфура…

Несколько гостей просто сухо сказали, что читали. Нет, и это не то, что нужно. Разговор на эту тему пошел вяло. Артур Барроуз был разочарован и почти что вспылил:

— Ну что, мы все… не можем обсудить важные внутрипартийные разногласия!

— А время ли? — сказал хозяин ужина.

И тут Артура прорвало:

— Время! Пора избавиться от Бальфура. Он не смог привести партию к победе и сейчас навязывает вещи, чуждые нашей партии. Например, суфражизм… Неплохо было бы ему наконец, жениться, чтобы он знал, о чем мы говорим.

Несколько гостей сделали попытку пошутить на эту тему. Хозяин же был несколько удивлен решительностью Барроуза. Тот всегда был за строгую партийную дисциплину.

— Теперь уже не время ждать и смотреть, как либералы протащат народный бюджет, а потом и суфражизм, а потом что-то еще, — говорил Барроуз.

На следующий день Барроуз вызвал к себе сына Реймонда и сказал возбужденно:

— Я тут сорвался, кажется. Выступил против Бальфура. Не знаю — прав ли я или нет. Но… думаю, что мне стоит попробовать…

— Что?

Артур Барроуз после небольшой паузы сказал:

— Стать лидером партии. Вместо Бальфура.

Реймонд был удивлен: — Отец, на тебя это как-то непохоже…

— Ты хочешь сказать, что я недостоин этого… я не смогу… Что на меня непохоже? — несколько раздраженно спросил Артур.

— Я думаю, что ты этого давно достоин. Вот только правильно ли выбран момент?

— Когда? Когда Бальфур проиграет… Тогда будет поздно. Либералы могут протащить сейчас все, что хотят. Хорошо, что есть Палата лордов, где мы сможем блокировать безумные идеи либералов.

— Тебе видней, отец. Конечно, мы тебя поддержим и поможем чем сможем.