Власть и страсть

Уже позже в посольстве Британии, обсуждая встречу в министерстве, Роджер решился дать некоторую информацию об афере с Эйфелевой башней Джону Пококу. В силу того, что Роджер сам участвовал в так называемой встрече инвесторов, сообщив об этом коллегам и позже рапортовав устно начальству, то есть послу Берти, он тем самым сложил с себя ответственность за вовлеченность в мероприятие. Главное правило бюрократии — сообщить начальству важную информацию. Пока ты ею единолично владеешь, ты за нее ответственен. Естественно, Роджер ничего не сказал о просьбе Дешампа к Аршамбо и о личной вовлеченности французского депутата в это темное дело, сославшись на «ходят слухи». Реакция Джона Покока была предсказуемой:

— Напиши небольшую записку в Лондон, указав на неподтвержденные источники. Ты был на мероприятии по приглашению. Так что с тебя никто ничего не спросит. Это раз. Во-вторых, никто из верноподданных короля не пострадал, то есть я имею в виду граждан Соединенного Королевства. Ну, а в-третьих, надо все перепроверить насчет Эмиля Рума — его прошлое в первую очередь. Попроси Аршамбо выслать тебе файл, — ну, для передачи британской полиции. Может у Скотланд-Ярда тоже есть что-то на этого типчика.

Через несколько дней он получил от Аршамбо полный файл с информацией об Эмиле Руме. Важным было то, что жандармерия обнаружила, что на имя Эмиля Рума из Берлина была выслана телеграмма следующего содержания: «НАШЕЛ ВЕЛИКОЛЕПНОГО СПЕЦИАЛИСТА ТЧК НАДО СРОЧНО ЗАКЛЮЧИТЬ КОНТРАКТ».

Обсуждая опять это дело с Пококом, Роджер отметил:

— Конечно, это все косвенные доказательства. Но мы точно знаем теперь, что он получил телеграмму из Германии, правда, от частного лица.

— Не будут же ему государственные органы Германии писать открыто? — бросил Покок.

— Да они вообще не стали бы открыто ему ничего писать или посылать, — отметил Роджер. — Но я все больше и больше подозреваю Эмиля Рума.

Интересно, что в информации Люка Аршамбо содержалась пометка о том, что буквально пару месяцев назад Эмиль Рум сделал пожертвование в поддержку исследований Марии Кюри в Сорбонне.

На очередной уик-энд Роджер встретился с Гертрудой и застал ее в плохом настроении. Развернутая анти-германская кампания в прессе после событий в Нанте ее угнетала.

— Вроде только в прошлом году улеглась истерия с делом Дрейфуса, как опять все пишут о немецких шпионах во Франции.

Роджер решил несколько сменить тему и спросил ее:

— Ты слышала про немцев с Кавказа?

— Кавказ? Где это?

— Юг России, на границе с Персией.

— Про немцев в России слышала, они туда переселились еще в восемнадцатом веке.

— Я про это читал.

— А зачем ты спрашиваешь? Я — немка, поэтому?

— Нет, дорогая! Ну… отчасти, да.

— Да или нет? Хотя мне уже становится все равно. Я — немка на все сто процентов, — несколько раздраженно заключила Гертруда.

Роджер понимал ее, и постарался успокоить:

— Мне все равно, кто ты. Я тебя… люблю…

Гетруда на него посмотрела с улыбкой.

— Но вопрос вызван другими причинами, — продолжал Роджер. — Здесь идет расследование одной аферы. Французская жандармерия, на мой взгляд, ведет дело медленно. Я хочу кое-что перепроверить.

— В роли сыщика себя не пробовала.

— У вас, у немцев, здесь есть община?

— Студенты — да, а так я не особенно интересуюсь немцами в Париже. Их сейчас здесь немного.

— Мне нужно раздобыть информацию про Эмиля Рума. Он немец с Кавказа, как мне сообщили…

— Судя по имени и фамилии, не скажешь…

— Он сюда приехал в младенчестве. Рум известен в высших кругах, а, вернее сказать, в богемных. Он — бизнесмен, тесно общается с музыкантами, художниками и учеными…

— Учеными?

— И с ними тоже. Он сделал взнос в Сорбонский университет для поддержки исследований Марии Кюри.

— Да, может быть. Теперь что-то вспоминаю. И что ты от меня хочешь?

— Познакомься с ним…

— Что?! Ты хочешь, чтобы я с ним познакомилась? Это как понимать?!

— Ну, можешь узнать, зачем он внес деньги?

— Гм! — удивилась Гертруда. — Сорбонну многие поддерживают. Ладно, разузнаю… А ты мне поможешь?

— Всегда готов.

— Я еду в Брюссель поддержать кампанию против короля Леопольда. Поедешь со мной?

— О, мне надо будет отпроситься с работы… Не знаю, сейчас столько работы, но постараюсь.

— В бельгийском парламенте будут слушания на основе доклада, подготовленного твоим коллегой Роджером Кейсменом.

— Да, мое правительство поддерживает Кейсмена, он сделал блестящую работу по разоблачению эксплуатации населения Африки и фактах использовании рабского труда. Так что с этой точки зрения британская дипломатия действует в высших интересах прогрессивного мира.

— По-моему, прозвучало как-то официально.

— Есть моменты, когда я горд за свое Министерство.

                                       * * *

Люк Аршамбо перелистывал личное дело Эмиля Рума, который сидел перед ним за столом. Это был элегантный, уверенный в себе мужчина средних лет, голубые глаза, каштановые волосы, небольшие усы, смешанные с чем-то восточным европейские черты лица.

— У вас в документах написано, что вы родились в 1867 году. Место указано Еленендорф. Это где-то на российском Кавказе?