Власть и страсть

— Морис, кстати, гонщик и энтузиаст воздухоплавания. Его навещал Луис Блериот, французский инженер и авиатор — и они говорили о перелете через Ла-Манш.

— Я слышал об этом. Газеты писали… А в Париже я видел его моноплан. Впечатляет, конечно. Представь, что если эти штуки будут летать и притом массово!

— Не знаю, хорошо это или плохо…

— Ты заговорил как мой отец.

— Что он говорит?

— Что Британия перестанет быть островом.

— Правильно. И поэтому нам надо усиливать свой флот для защиты, а заодно думать о грядущей реальности — авиации. От этого никуда не убежишь. Прогресс! Но у тебя, судя по всему, важное дело ко мне?

— Помнишь, мы говорили об убийстве русского инженера…

— Да.

— Так вот, это убийство, очевидно, связано с событиями в Нанте и немецким дирижаблем.

— Ты этим занимаешься? Дело, как-никак, касается Министерства внутренних дел… ну и, может, военного ведомства.

— Значит всех нас. Речь идет о немцах, речь идет о техническом прорыве…

— Да-да-да… Значит, в этом деле русские не замешаны?

— Точно утверждать нельзя… Но можно полагать, что все же это дело рук немцев.

— Хорошо! С русскими мы будем заключать договор этим летом. Совсем скоро. Я также осведомлен о том, что король распорядился отправить приглашение Вильгельму посетить Британию. Письмо вот-вот должно уйти к адресату. Я говорил с заместителем министра иностранных дел Хардингом…

— Гм… И что — мир с Германией?

— Нет, конечно. Но может это поможет снизить напряженность после всех этих событий. Нам, конечно, следует заниматься своими делами.

— Насчет дел… Ты слышал про слухи о некоторых странных вкусах в окружении Вильгельма?

Черчилль заинтересовался: — Нет. Что за такие вкусы?

— Сугубо между мужчинами…

— Не может быть! Насколько это слухи, а насколько — правда?

— Я и хочу выяснить. Мне надо поехать в Германию. Я знаю, что это не входит в наши обязанности. Но у меня есть контакты, и они, если будут говорить с кем-то, то только со мной. Я должен лично поехать.

Черчилль некоторое время раздумывал.

— Ты получил мое добро. Будь осторожен!

                                       * * *

Эдмунд Свансон, несмотря на несколько месяцев активных усилий, так и не смог найти истинного убийцу или убийц русского инженера. Алкоголик-сосед не в счет — он давал противоречивые показания, и опытному следователю было очевидно, что к этому делу, как минимум, кто-то еще приложил руку. Свансон считал, что к этому делу причастны два русских гражданина, как-то связанные с посольством России в Лондоне. Преодолевая сопротивление начальства, он все еще продолжал вести расследование, пока не грянули события в Нанте. Здесь уже все указывало, что нити тянутся к Лемеру, а оттуда к немцам. Руководство Скотланд-Ярда к тому же получило рекомендацию не больно-то усердствовать с русским следом. Британия готовилось подписывать договор с Россией — создавалась Антанта против Германии. В этих условиях, когда отчетливо просматривалась рука Берлина в событиях в Нанте, а оттуда и в связях Лемера с русским инженером, никому не было выгодно копать под русских.

— Здесь может быть только два варианта, — говорил начальник Свансона Дональд Рейд. — Или немцы сами убили русского инженера — он мог что-то напортачить, сказать лишнего или что-то еще. Или, если это сделали все же русские, они разузнали о связях Королева с немцами. В этом случае, это нам на руку. Чем-то темным он там занимался, по крайней мере, на наше правительство он не работал.

Свансон в этих условиях не мог далее настаивать на выделении людских ресурсов на дальнейшее расследование.

Между тем, он занимался расследованием и целой дюжины других преступлений. Многие дела раскрывались в первую неделю, а таковых в Лондоне, как и в любом большом городе, было множество. Но Свансон иногда задавал себе вопрос — что есть в деле убийства русского инженера такого, что он никак не мог позабыть о нем?

Поделившись своими мыслями с Конан Дойлом во время очередной встречи в «Афиниуме», он услышал от автора детективов ответ:

— Есть способ проверить, все же кто убил Королева.

— Как? — изумился следователь.

— Это нетрадиционный… способ. И я хоть колеблюсь, но тебе скажу — спиритический…

Свансон мотал головой — он ничего не понимал.

— Кто-то может посмеяться, кто-то будет негодовать, но я абсолютно твердо уверен в существовании духов. Да-да, дорогой друг! Я тоже раньше был Фома неверующий… Но я все больше и больше склоняюсь к мысли о существовании другого мира. Мы не можем просто так исчезнуть.

— Это, я думаю, вопрос веры…

— Ты мне говорил про Кюри, про какие-то радиоактивные элементы.

— Да. Там были какие-то исследования по радиации, которыми Королев интересовался. Но как это связано с духами?

— Пока никак. Я просто вспомнил про Пьера Кюри в связи с его трагической гибелью в прошлом году.

— Мне трудно проследить ход мыслей… тут дедукция меня подводит, — усмехнулся Свансон.

— Ты слышал историю о том, что незадолго до смерти цыганка предсказала Пьеру Кюри, что он умрет под лошадью?

— Нет, господи!