Власть меча

Стоял один из тех чудесных летних дней, когда солнце светит ярко и лишь клочки облаков виднеются над горой, а резкий бриз раскачивает каменные сосны и развеивает жару.

Сантэн уселась на коврике с книгой Олдоса Хаксли «Дивный новый мир», которую пыталась дочитать всю прошедшую неделю, и время от времени поднимала взгляд от страниц, чтобы окинуть взглядом небо на севере.

Дэвида Абрахамса полеты увлекали почти так же, как бег. И поначалу именно это свело их с Шасой. Хотя Эйб Абрахамс работал на Сантэн и был одним из ее ближайших друзей почти с самого рождения Дэвида, юноши по-настоящему заметили друг друга только тогда, когда в один и тот же год поступили в университет. С тех пор они стали неразлучны и учредили университетский авиаклуб, для которого Сантэн предоставила тренера, обучавшего полетам на биплане «тигровый мотылек».

Дэвид изучал право, и подразумевалось, что, получив диплом, он станет работать вместе с отцом в Виндхуке, а это, само собой, означало, что он станет одним из людей Сантэн. Она годами внимательно наблюдала за Дэвидом и не заметила в нем никаких дурных склонностей, поэтому одобряла их с Шасой дружбу.

Дэвид был выше своего отца, обладал стройным телом бегуна и некрасивым, но привлекательным и веселым лицом, густыми вьющимися волосами и большим клювоподобным носом, унаследованным от Эйба. Лучшим в нем были темные семитские глаза и длинные чувствительные руки, которыми он теперь и управлял «дрэгон-рапидом». Он летел с почти религиозной самоотверженностью, словно жрец, проводящий некий тайный ритуал. Он обращался с самолетом как с прекрасным живым существом, в то время как Шаса управлял им как инженер – с пониманием и большим искусством, но без мистической страсти Дэвида.

Дэвид привносил эту страсть и в бег, и во многое другое в своей жизни. Это стало одной из причин, почему Шаса так его полюбил. Он добавлял остроты в жизнь самого Шасы, усиливая наслаждение всем тем, что они делали вместе. И последние недели могли без Дэвида стать скучными и пустыми.

Получив наконец благословение Сантэн, которого они дожидались почти год и которое вдруг загадочным образом было дано в последний момент, друзья, сдав последний экзамен, на следующий же день взяли «рапид» и полетели на рудник Ха’ани.

На руднике доктор Твентимен-Джонс подготовил для них два четырехтонных грузовика с полным оборудованием для лагеря, следопытами, шоферами и поваром. Один из изыскателей компании, человек весьма сведущий в жизни вельда и пустыни, а также в охоте на крупную опасную дичь, руководил экспедицией.

Их целью стала Полоса Каприви, удаленная лента горного вельда между Анголой и Бечуаналендом. Это была закрытая территория, и охота там запрещалась, кроме исключительных случаев. Кое-кто с завистью упоминал о ней как о частных охотничьих угодьях кабинета министров южноафриканского правительства. Но Блэйн Малкомс добыл для них разрешение на въезд и охотничью лицензию.

Тихие наставления и твердое руководство старого седого изыскателя помогли молодым людям обрести более глубокое понимание дикой природы и ее захватывающего разнообразия жизни. За несколько недель он многое объяснил им о месте человека в хрупком равновесии природы и внушил принципы правильной охоты.

– Смерть каждого отдельного животного печальна, но неизбежна. Однако гибель леса, болота или равнины, что поддерживает жизнь всего вида, – это трагедия, – говорил он. – Если бы короли и аристократы Европы не были страстными охотниками, олени, кабаны и медведи уже исчезли бы. Именно охотники спасли леса от топоров и крестьянского плуга.

Юноши внимательно слушали его у костра.

– Люди, которые охотятся с любовью к живому, защитят самок и детенышей от браконьеров и спасут леса от коз и коров. Да, мои юные друзья, Робин Гуд был грязным браконьером. А шериф Ноттингема – настоящим героем.

Они провели изумительные дни в буше, покидая лагерь еще затемно и возвращаясь усталыми как собаки после захода солнца. Каждый из них убил своего льва и испытал при этом и радость, и печаль настоящего охотника, и оба твердо решили охранять эту дикую и прекрасную страну от истребления бездумными жадными людьми. Шаса, от рождения благословленный обещанием большого богатства и влияния, отчасти понял, какая ответственность однажды ляжет на него.

Женщины здесь казались излишними, как и предупреждал Дэвид. Но Шаса все же настоял, чтобы их привели – одну для него, одну для Дэвида.

Женщине Шасы оказалось почти тридцать лет.

– Старые скрипки звучат лучше, – заверил он Дэвида.

А еще она состояла в разводе.

– Я никогда сам не объезжаю своих пони для поло, – добавил он.

Она обладала большими голубыми глазами, пухлым алым ртом и пышной фигурой, но от ненужного избытка ума она при этом не страдала.

Дэвид окрестил ее Джамбо, что означало «громадина», потому что, как он объяснил, «она такая толстая, что по ней могут пройти два слона бок о бок».