Власть. Новый социальный анализ

Вопрос возможности обладает как позитивным, так и негативным аспектом: важно, чтобы не было возможности для карьеры пирата, грабителя или диктатора, но чтобы были возможности для менее разрушительных профессий. Должно быть сильное правительство, предотвращающее преступления, и разумная экономическая система, предотвращающая законные формы грабительства и в то же время предлагающая привлекательные карьерные возможности максимальному количеству молодых людей. Достичь этого намного проще в обществе, которое богатеет, чем в обществе беднеющем. Ничто не улучшает моральный уровень общества в большей мере, чем прирост богатства, и ничто не понижает его так же, как его сокращение. Суровость облика многих современных стран от Рейна до Тихого океана во многом обусловлена тем, что сегодня многие народы беднее, чем поколение их родителей.

Значение навыка в определении формы, принимаемой властолюбием, весьма велико. В целом разрушение, если не считать определенных форм современной войны, требует немногих навыков, тогда как для строительства всегда нужны какие-то навыки, причем высочайшие формы созидания требуют очень большого навыка. Большинство людей, которые приобрели сложный навык, любят его применять, причем такую деятельность они предпочитают более простой; дело в том, что навык сложного типа, при прочих равных условиях, удовлетворяет властолюбие в большей мере. Человек, который научился сбрасывать бомбы с самолета, предпочтет это занятие более прозаическим формам деятельности, которые станут для него доступны в мирное время; однако человек, который научился (предположим) бороться с желтой лихорадкой, предпочтет такую борьбу работе военного хирурга. Современная война требует значительных умений, и именно благодаря этому она привлекательна для экспертов разных типов. Значительные научные навыки требуются как в военное время, так и в мирное; ученый-пацифист не может гарантировать то, что его открытия или изобретения не будут использоваться для наращивания разрушительных сил в следующей схватке. Тем не менее в целом есть различие между типом навыков, находящих наибольшее применение в мирное время, и теми, что больше годятся на войне. В той мере, в какой такое различие действительно существует, властолюбие будет склонять человека к миру, если его навык – первого типа, и к войне, если второго. Таким образом, техническое образование в значительной степени определяет форму, которую примет властолюбие. Не вполне верно то, что убеждение и сила – совершенно разные вещи. Многие формы убеждения, и даже многие из общепризнанных, на самом деле являются определенным видом власти. Рассмотрим то, что мы делаем со своими детьми. Мы не говорим им: «Некоторые люди думают, что земля круглая, а другие – что плоская; когда вырастешь, ты сможешь изучить данные и сделать собственный вывод». Вместо всего этого мы говорим: «Земля круглая». Ко времени, когда наши дети вырастают достаточно, чтобы изучить разные свидетельства, наша пропаганда успела зашорить их умы, а потому наиболее убедительные аргументы «Общества плоской земли» не производят на них впечатления. То же относится и к моральным предписаниям, которые мы считаем по-настоящему важными, такими как «не ковыряй в носу» или «не ешь горох ножом». Вполне могут быть, насколько я знаю, прекрасные причины есть горох ножом, однако гипнотическое воздействие раннего убеждения лишило меня всяческой способности их оценить.

Этика власти не может заключаться в различении типов власти на законные и незаконные. Как мы уже отметили, мы все в определенных случаях одобряем тот тип убеждения, который по существу является применением силы. Едва ли не каждый одобрит физическое насилие и даже убийство в обстоятельствах, которые легко себе представить. Предположим, что вы наткнулись на Гая Фокса[45] как раз тогда, когда он поджигал дорожку из пороха, и предположим, что вы можете предотвратить катастрофу только одним способом – застрелив его; даже большинство пацифистов признают, что вы поступили бы правильно, если бы его застрелили. Попытка разобраться с этим вопросом на основе абстрактных общих принципов, а именно одобрить поступки одного типа и осудить другие, бессмысленна; мы должны судить применение силы по ее следствиям, а потому должны сперва решить, каких именно следствий мы желаем добиться.