Власть нулей. Том 1

Тут следует сказать, что наши граждане аббревиатуру СМИ расшифровывают как «Средства Массовой Истерии», потому что отечественные СМИ несут что угодно, но только не информацию. Информация – та же пища, но не материальная, а духовная, идеологическая. Вряд ли кто додумается варить суп или заваривать чай на воде, зачерпнутой из грязной лужи. Нормальные люди для этого стараются взять воду чистую. Если человек стремиться принимать в пищу чистые продукты, то почему в качестве информации он вынужден потреблять какие-то помои? Разве он не боится получить идеологическое несварение или даже отравление, когда никакие лекарства уже не помогут?

Хуже всего, что информации в этой мерзкой истерике – ноль. Информация должна отвечать на простейшие вопросы: что, кто, как, когда, где, почему, сколько. Но истерия в роли псевдоинформации вопит о чём-то своём. Людям нужна информация, они хотят понять и разобраться, почему у нас взрываются самолёты. Но им смакуют фрагменты разорванных тел, облизываются: «А вы видели когда-нибудь человека с обгоревшим лицом, без бровей и ресниц? Не видели?! А мы видели, и сейчас вам покажем, так что вы потом неделю жрать не сможете!». Люди хотят знать, как так получилось, что взрывы гремят уже в столице, а им показывают убитого лидера боевиков с Дубровки, как он лежит с бутылкой в руке. Он упал, когда его пристрелили, а бутылка почему-то стоит. Всем понятно, что кто-то её поставил рядом с трупом смеха ради, чтобы хоть как-то принизить убитого уже врага. Мол, вот он не только бандит, но ещё и пьянь к тому же. И эта «пьянь» шутя держала в страхе огромную страну несколько дней?

Люди требуют, чтобы им сказали, сколько человек погибло, а вместо этого видят чьи-то кишки и оторванные конечности. На этом фоне за кадром репортёр вяло бормочет, что погибло человек пять… или двадцать пять. На следующий день эта цифра вырастает в пять раз. Вы представляете себе хирурга, который собирается оперировать больного и спрашивает медсестру, какое у больного давление, что показали анализы его крови, где у него переломы, а медсестра вместо внятного ответа начнёт биться и корчиться с пеной у рта: «А сейчас я вам покажу его кишки!». Из такой истерики обычно выводят хорошей оплеухой.

У нас нет информации. У нас никто не умеет её добывать и подавать людям. Во времена тоталитарного режима, когда не принято было предавать огласке какие-то противоречащие режиму события, такая политика была даже честней, чем сегодняшняя истерика вместо информации. Если у тебя нет информации, лучше вообще ничего не говори. Так и скажи: не добыл, не нашёл, не увидел ничего полезного и интересного. Это жене лень было облазить всех родственников погибших на «Курске» моряков, влезть к ним в души, что называется, не снимая сапог, наделать фотографий, наляпать многочисленных интервью, но информации-то как таковой не предоставить! Да, любая мать плачет и страдает, когда её сын гибнет таким молодым. Но это не информация, а природа человеческих взаимоотношений. Оторванные руки-ноги – это тоже не информация, а анатомия. Почему-то европейцы крушения своих поездов показывают с вертолёта, с высоты птичьего полёта, а у нас покажут всё в подробностях: кирпичи, обмотанные чьей-то кожей, мозги на обломках стен, комья грязного белья и человеческого мяса. А чё, пусть народ просвещается! Как эту информацию можно применить к жизни? Механическое поглощение информации – это не самоцель, а способ понять, что происходит вокруг. Что можно выхватить из этих судорог для понимания жизни? То, что мир безумен? Это и так всем давно известно. Что в нашей стране ничего не работает и всё разворовано? Тоже на новость дня никак не тянет.

Мы при таком «изобилии информации», когда СМИ в течение года лопотали только о трагедии в Баренцевом море, таки не узнали, что там случилось в августе 2000-го, в результате чего погибло больше сотни человек. Только через несколько лет после подъёма, что осталось от «Курска», генеральный прокурор нехотя скажет, что на лодке произошёл взрыв. Почему в 2000-ом году нельзя было это сказать? Военная тайна? Какая же это тайна, если утверждают, что в этой же зоне могли находиться американцы, и наши власти спокойно могли об этом факте говорить? Или наша военная тайна только для нас тайной и является? Может быть, имело смысл вообще не раздувать эту истерию: «Вот мы тут ходим, а они там под водой ещё живые, но в стране всё настолько разворовано, что нет никаких возможностей их спасти». Словно бы упрёк всем тем, кто ещё имеет наглость оставаться живым в этой охочей до жертв стране.