Власть нулей. Том 1

– Послушайте, а ведь эти парни у власти совершенно серьёзно считают, что мы тут благоденствуем, – нёсся испуганный шёпот в общественном транспорте. – Может, это они не нам сказали? Может быть, это только к нашей развесёлой элите относится?

– А кто их знает? – отвечали голоса понаглее. – То обещают освободить нас от страха нищеты и нужды, обеспечить разумными экономическими взаимоотношениями мирную и зажиточную жизнь каждому гражданину, то ругают, что у нас слишком завышенные ожидания.

– Это ожидание, что зимой начнут-таки нормально топить в электричках – завышенное? Получение достойной зарплаты – завышенное желание? – вспыхивали гневные вопросы самых любознательных. – Ни на что, видишь ли, денежек в стране не осталось. А куда всё пропало? Куда? Вам не интересно? Никто, видишь ли, не предполагал, что враги так легко войдут в Москву, так легко будут убивать безоружных людей. А когда же власть внятно ответит народу, где народные средства, которые мы давали на оборону, на защиту страны, на армию? Нет, пусть они нам их даже не отдают, но хотя бы, чтобы мы знали, на что наши налоги идут. В советское время мы во всём себе отказывали, но понимали, что у страны должна быть защита, космические программы и прочее, от чего сейчас наши деятели камня на камне не оставили. Это привело к обнищанию народа, но мы хотя бы понимали, во имя чего. Мы были согласны, чтобы из наших заработанных денег вычитали налоги на космос, на вооружение, на медицину и образование для всех граждан страны, но куда теперь это пропало? Мы ведь точно так же продолжаем платить налоги, но дожили до такого позора, что головорезы со средневековым уровнем развития свободно разгуливают по столице и убивают наших людей. И мы опять не сумели себя защитить. Ведь не провинциальный какой-то Дом культуры захватили, а Театральный центр Москвы! Сорок сволочей туда прошли беспрепятственно! И власть опять выражает соболезнования родне убитых: мол, век такой неспокойный наступил. Так трогательно выражает, что и придраться-то не к чему. Почему у нас в годы Великой Отечественной безоружных мальчишек посылали телами амбразуры затыкать, а теперь та же картина: нет иной возможности спастись от врага, как ценой новых огромных жертв? Говорят, что история в конце концов вынесет всем суровый приговор, но мы опять не доживём до этого приговора, как и предыдущие поколения граждан нашей страны.

– Не волнуйтесь вы так, – успокаивали самые ядовитые. – Правда когда-нибудь обязательно восторжествует. Она всегда торжествует. Правда, потом. Она обязательно всё расставит по местам, но только потом. Она всегда так делает: всегда торжествует, но только потом. Никак не сейчас, не в момент, когда люди так остро в ней нуждаются. Она у нас всегда торжествует тогда, когда новым поколениям, в общем-то, уже безразлично её торжество. Вот тогда-то она и приходит – далёкая и потому теперь совсем непонятная нам правда. Она всегда торжествует только так: только потом. Так что живите пока и верьте, что и правда когда-нибудь восторжествует, и история вынесет свой суровый приговор. Потом.

– Да ладно вам с приговором-то. Надо быть милосердными. И потом, почему вы так уверены, что этот самый приговор по нам не ударит? Может, мы действительно слишком уж зажрались? – неуверенно потупились граждане с постоянным чувством вины за то, что они ещё живут. – Может, попробовать хотя бы через день обедать… Или через два? Никто не пробовал?

– Властям виднее, – сделали вывод те, кто приучен во всём соглашаться с обладателями власти и силы. – Высоко сидят – далеко глядят.

– Ага. Царь думает, а народ ведает. Чего им там видней? – вспыхивал гнев от непонимания происходящего. – Чего они про Россию-то знают? Что приедет куда какой важный министр, а перед этим местные власти всё языками вылижут, вычистят, а министр идёт и радуется, как же кругом опрятно и чисто, и не догадается даже, что за последние сто лет здесь вообще никто порядок не наводил. Вот и все их знания о нашей стране. У нас же кругом лакеи: мы рабами уже быть перестали, но и до свободных людей нам ещё далеко, поэтому многие застряли в лакействе, в холуйстве: где надо – поклонятся, а где не надо – плюнут. Охолуели, одним словом. Стали этакими «окультуренными совками». Наверное, мы действительно живем при конце света.

– Да бросьте вы со своим концом! Наши времена ничем не хуже прошлых. Всегда были ужасные преступления, как и сто, и тысячу, и две тысячи лет назад. Тогда тоже так говорили, а свет всё не кончается.

– У вас свет не кончается? Везёт же некоторым! А у нас вчера весь день света не было…

– Да мы вообще не про ваш свет, чего вы вклинились в серьёзный разговор со своим душным бытом!

– А у нас отключен газ. А у вас?

– А у нас по телевизеру депутат плясал!

– А у нас – пел.

– А у нас – пил!

– Хватит вам ржать, люди ж погибли, нехристи!

– Ну всё, – в конце концов вздыхали все хором. – Теперь СМИ опять целый год будут чужие кишки смаковать, чтобы нам жизнь сахаром не казалась, а правды так и не скажут.