Властелин Хаоса

Авиенда сердито шагнула вперед – для Фар Дарайз Май трудно представить худшее оскорбление, но тут же остановилась. Будь Авиенда в кадин’сор – другое дело, но в этой юбке она может и не справиться с Лиа. Хуже того, Лиа, скорее всего, откажется принять ее в гай’шайн и, поскольку Авиенда действительно уже не Дева, но еще не Хранительница Мудрости, получит право отколотить ее на глазах у всех Таардад, каких удастся собрать. Это меньший позор, нежели отказ, но все же позор, и немалый. Но и это не главное – победит Авиенда или проиграет, Мелэйн непременно найдет способ напомнить ей, что она оставила копье, да такой, что лучше бы Лиа отколотила ее десять раз подряд перед всеми кланами разом. В руках Хранительницы стыд – оружие пострашнее ножа. Лиа и глазом не моргнула – все это она знала ничуть не хуже Авиенды.

– Что это вы уставились друг на дружку? – вмешался Кассин. – Погодите, когда-нибудь я непременно выучусь вашим знакам.

Взглянув на него, Лиа залилась серебристым смехом:

– Непременно, Красный Щит. Ты будешь премило выглядеть в юбке, когда пойдешь просить, чтобы тебе позволили стать Девой.

Когда Лиа отвела взгляд, Авиенда вздохнула с облегчением – в подобных обстоятельствах она не могла отвести глаза первой, не потеряв чести. Пальцы ее непроизвольно задвигались, складываясь во фразу на языке жестов, которую, становясь Девой Копья, всякая женщина выучивала в первую очередь, поскольку свежеиспеченные Девы повторяли ее чаще всего.

«Я имею тох».

«Совсем маленький, сестра по копью», – мгновенно отозвалась Лиа.

Хорошо еще, что не согнула при этом мизинец – жест, означавший насмешку над женщиной, отрекшейся от копья, но продолжающей корчить из себя Деву. Так что Авиенда с облегчением улыбнулась.

По коридору бежал слуга, один из этих мокроземцев. Не позволяя презрению, которое она испытывала ко всем, кто проводит жизнь, прислуживая другим, коснуться ее лица, Авиенда зашагала в противоположную сторону. Ей не хотелось даже проходить мимо того малого. Чтобы исполнить один тох, она должна была убить Ранда ал’Тора; чтобы исполнить другой – себя. Один тох мешал исполнению другого. Что бы там ни говорили Хранительницы Мудрости, она обязана найти способ исполнить оба.

Глава 20 Гости из стеддинга

Ранд только-только начал приминать пальцем табак в коротенькой трубочке, как в дверь просунула голову Лиа. Но Дева и слова вымолвить не успела – запыхавшийся круглолицый малый в красно-белой ливрее проскользнул мимо нее и упал на колени перед Рандом. Лиа изумленно вытаращилась.

– Милорд Дракон, – прохрипел слуга, пытаясь отдышаться, – во дворец явились огиры! Самые настоящие огиры. Трое! Им дали вина и предложили угощение, но они непременно желают сейчас же видеть лорда Дракона.

Постаравшись придать голосу непринужденность – ему вовсе не хотелось пугать этого человека, – Ранд поинтересовался:

– Давно ли ты служишь во дворце? – Ливрея сидела на слуге ловко, и он был явно немолод. – Я не припоминаю твоего имени.

Коленопреклоненный слуга вытаращил глаза:

– Мое имя? Э-э… Бари, милорд Дракон. Уф! Двадцать два года, милорд Дракон, на нынешнюю Ночь зимы будет двадцать два года. Милорд Дракон, а огиры?

Ранду дважды доводилось посещать огирские стеддинги, но он не представлял, как следует поступить, чтобы соблюсти этикет. Огиры славились как непревзойденные строители: большая часть величайших городов мира – во всяком случае, их старинные центры – была воздвигнута ими. Ныне они изредка, но покидали стеддинги, чтобы поддерживать свои постройки в порядке, и потому Ранд сомневался в том, что Бари могло до такой степени взволновать появление кого бы то ни было, кроме разве что короля или Айз Седай. Да и то вряд ли. Набив трубку, Ранд сунул кисет с табаком в карман и распорядился:

– Отведи меня к ним.

Бари вскочил на ноги, чуть ли не пританцовывая на цыпочках. Похоже, насчет этикета Ранд не ошибся – слуга ничуть не удивился, что лорд Дракон сам идет к огирам, а не приглашает их к себе. Ни меча, ни скипетра он не взял – все едино на огиров это впечатления не произведет. С Рандом, само собой, отправились Лиа и Кассин. Что же до Бари, то он, наверное, припустил бы бегом, когда бы не надобность приспосабливаться к шагам Ранда.

Огиры дожидались во внутреннем дворе с фонтаном и бассейном, где плавали кувшинки и золотые рыбки. Трое огиров – седой мужчина в высоких сапогах с отворотами и долгополом кафтане и две женщины в расшитых узорами в виде виноградных листьев и лоз юбках. Одна из них выглядела заметно старше, и узор на ее юбке был выполнен намного тщательнее. Золотые кубки – по человеческим меркам, более чем вместительные – в огромных огирских ручищах казались крохотными стопочками. Несколько деревьев во дворе сохранили на ветвях немного листвы, да и сам дворец давал тень. К тому времени, когда появился Ранд, огиры во дворе не пребывали в одиночестве – вокруг них собралось дюжины три Дев во главе с Сулин и не менее полусотни воинов Уриена. Завидев Ранда, айильцы умолкли, что являлось проявлением любезности.