Властелин Хаоса

Она осеклась, поняв, что это именно так, и никак иначе. Престол Амерлин публично объявила этих женщин Айз Седай. Совет мог продержать их в принятых или в том положении, какое занимали Теодрин с Фаолайн, сколь угодно долго, но Совет не мог выступить против Амерлин, да еще в день ее возведения на престол. Люди должны почитать Амерлин и доверять ей.

– Я надеюсь, мать, – натянуто произнесла Романда, – в следующий раз ты найдешь время переговорить прежде с Советом. Нарушение обычаев может быть чревато непредвиденными последствиями.

– Попрание закона может повлечь за собой неисчислимые беды, – сердито заявила Лилейн и, спохватившись, добавила: – Мать.

Конечно, она несколько преувеличивала. Условия, на которых женщина могла стать Айз Седай, действительно оговорены законом, что так, то так, но в соответствии с тем же законом Амерлин имела право издавать указы по любому вопросу. Правда, умная Амерлин без крайней необходимости не станет ссориться с Советом.

– О, конечно, – с живостью заверила Эгвейн, – в будущем я непременно буду с вами советоваться. А сегодня… Ну, мне действительно показалось, что так будет лучше. Прошу извинить, но я в самом деле должна поговорить с хранительницей летописей.

Восседающих передернуло. Реверансы их были едва заметными, а прощальные, разумеется безупречные по содержанию, слова Романда чуть ли не прошипела, а Лилейн едва не прорычала.

– Неплохо ты управилась, – искренне подивилась Шириам, когда они ушли. – Но Совет может создать немало проблем для любой Амерлин. Я как раз затем и стала твоей хранительницей, чтобы давать советы и не допускать такого рода неприятностей. Прежде чем издать указ, тебе стоит обсудить его со мной или, коли меня не окажется рядом, с Мирелле, Морврин… с кем-нибудь из наших. Мы здесь, чтобы помогать тебе, мать.

– Я понимаю, Шириам, – кивнула Эгвейн. – Обещаю прислушиваться к каждому твоему слову. Кстати, могу я поговорить с Илэйн и Найнив? Мне очень хочется.

– Почему бы и нет? – с улыбкой отвечала Шириам. – Правда, боюсь, мне придется силком отрывать от Найнив Желтых. Вообще-то, Суан собирается учить тебя этикету и всему, что положено знать Амерлин – учиться предстоит многому, – но я попрошу ее зайти попозже.

Шириам скрылась, и Эгвейн уставилась на дверь. Потом повернулась и перевела взгляд на совершенно пустой стол. Там не было ничего – ни отчета, чтобы прочитать, ни каких-нибудь записей, чтобы их изучить. Даже пера и чернил – набросать записку. Какой уж там указ! И Суан собирается учить ее этикету.

Когда послышался легкий стук в дверь, Эгвейн так и стояла на том же месте, погрузившись в раздумья.

– Войдите, – сказала она, гадая, то ли это Суан заявилась ее учить, то ли Чеза принесла нарезанные тонкими ломтиками медовые кексы.

Найнив нерешительно просунула голову и ступила в комнату, лишь когда Илэйн подтолкнула ее сзади. Бок о бок они присели в глубоком реверансе, в один голос бормоча:

– Мать…

– Прекратите сейчас же! – чуть ли не с мольбой в голосе воскликнула Эгвейн. – Вы мои единственные подруги, и если еще и вы начнете… – О Свет, неужто она сейчас разревется?

Илэйн бросилась ей навстречу и заключила в объятия. Найнив молчала, нервно поигрывая изящным серебряным браслетом, тогда как Илэйн торопливо заговорила:

– Мы по-прежнему подруги, Эгвейн, а как же! Но теперь ты – Престол Амерлин! О Свет, помнишь, я ведь говорила тебе, что ты станешь Амерлин, когда сама… – Илэйн поморщилась. – Как бы то ни было, теперь ты Амерлин. Не может же одна из нас запросто подойти к Амерлин и спросить: «Слушай, Эгвейн, а это платье меня, часом, не толстит?» Сану Амерлин подобает почтение.

– Ты права, – согласилась Эгвейн и, подумав, добавила: – Но с глазу на глаз, когда никто не видит, я хочу, чтобы со мной свободно говорили о платьях… о чем угодно. – Она улыбнулась Найнив и мягко подергала ее за косу. Та встрепенулась. – И хочу, чтобы ты ее вот так дергала, если на меня рассердишься. Должен же кто-то видеть меня, а не один этот… проклятый палантин. Не то я просто с ума сойду. Кстати, о платьях. Почему вы до сих пор одеты как принятые? Давно пора переодеться.

Найнив дернула себя за косу:

– Я и хотела, только эта Нисао заявила, что здесь, наверное, какая-то ошибка, да с тем меня и выставила. А еще сказала, что не собирается терять свою очередь из-за всяких там гуляний.

Снаружи уже доносились отголоски набиравшего силу праздника – гул поднялся такой, что проникал даже за каменные стены. Кажется, слышалась и музыка.

– Нет, никакая это не ошибка, – сказала Эгвейн.

Она понятия не имела, о какой очереди говорила Нисао, но расспрашивать не хотела. Тема эта явно была Найнив неприятна. Эгвейн не имела ни малейшего желания омрачать ею же объявленный праздник. Вытащив из-за стола стул, она приметила на сиденье две толстые лоскутные подушки и улыбнулась. Чеза, кто же еще?