Властелин Хаоса

Когда Ранд объяснил, в чем дело – прежде всего насчет тринадцати Айз Седай и подслушанного Мин разговора, – все переполошились. Подробностей, прежде всего насчет видений Мин, он растолковывать не стал: захочет – сама все расскажет. Ну и конечно же, Ранд умолчал о Льюсе Тэрине. Пусть лучше думают, что он просто-напросто испугался тринадцати Айз Седай в городе. В конце концов, это тоже правда. Льюс Тэрин молчал, но Ранд ощущал его присутствие – тот словно всматривался в ночь горячечными глазами. Гнев и страх, – возможно, даже паника, – словно огромные пауки, ползали снаружи кокона пустоты.

Перрин и Фэйли, не раздумывая, принялись укладывать вещи. Байн и Чиад быстренько переговорили на языке жестов и объявили о своем намерении сопровождать Фэйли. Гаул, со своей стороны, заявил, что будет сопровождать Перрина. Ранд приметил, что Гаул старается не смотреть на Байн и Чиад, а те – на него. Лойал заявил, что, поскольку его матушка ходит пешком очень быстро, Кайриэн для него предпочтительнее Кэймлина в силу большей удаленности от Двуречья. Отлучившись ненадолго, огир вернулся со здоровенным узлом под мышкой и перекинутыми через плечо седельными сумами – Лойал был готов к отъезду. Сулин тоже исчезла, но вскоре появилась со свертком – не иначе как красно-белых платьев – и с вымученно-смиренным выражением на лице пробурчала, что ей поручено прислуживать Ранду, Перрину и Фэйли и надо быть безмозглой ящерицей, чтобы решить, будто она способна заниматься этим в Кэймлине, тогда как все они будут находиться в Кайриэне. Сулин даже добавила «милорд Дракон», что в ее устах прозвучало одновременно и как выражение почтения, и как бранное слово. И даже присела в реверансе, даже не покачнувшись, – чему вроде как и сама изумилась.

Нандера появилась одновременно с госпожой Харфор, которая несла письменный прибор с металлическими перьями, чернилами, бумагой и воском для печатей – по меньшей мере писем на пятьдесят. Что и к лучшему, ибо писать пришлось много.

Перрин решил послать весточку Даннилу Левину – велел тому сниматься с места и вести людей в Кайриэн. Оставлять двуреченцев на милость Айз Седай Перрин не собирался. Была у него мысль велеть Левину забрать Боде и других двуреченских девушек из «Кулэйнова пса», но Фэйли с Рандом отговорили, пояснив, что, во-первых, Айз Седай так просто их не отпустят, а во-вторых, сами они по доброй воле никуда не поедут. И Перрин, и Фэйли не раз навещали девушек в гостинице, а потому даже Перрин вынужден был скрепя сердце признать, что всем им очень хочется стать Айз Седай.

Фэйли торопливо набросала два письма – отдельно матери и отцу, – чтобы они не беспокоились. Ранд не знал, какое из них кому адресовано, но, судя по всему, они сильно различались по тону и содержанию. Одно Фэйли начинала несколько раз, все зачеркивала, рвала написанное и принималась писать снова, а другое настрочила мигом и чуть ли не над каждым словом прыскала со смеху. Ранд подумал, что второе, наверное, предназначено матери. Мин написала в «Розовый венец» своему приятелю по имени Махиро. При этом она невесть почему стала уверять Ранда в том, что этот Махиро уже не молод, да вдобавок еще и густо покраснела. Даже Лойал после некоторого размышления взял в руку перо. Собственное, ибо человеческое утонуло бы в его ладони. Запечатав свою записку, он вручил ее госпоже Харфор и с весьма застенчивым видом попросил, если представится случай, передать в собственные руки… Толстенный палец огира частично скрывал имя адресата, однако с помощью Единой Силы Ранду удалось разглядеть надпись: «Эрит». Так или иначе, Лойал не выказал желания остаться и вручить письмо при личной встрече.

Ранду письма дались с не меньшим трудом, нежели Фэйли, но по иной причине. Пот капал с лица на бумагу, рука дрожала, а в результате из-за клякс не раз приходилось начинать заново. Правда, что он хочет сказать, Ранд знал точно.

Таиму он направил предупреждение насчет тринадцати Айз Седай вкупе с подтверждением прежнего приказа держаться от них подальше. Мерана должна была получить предупреждение совсем иного рода, в известном смысле даже приглашение. Ранд не собирался скрываться, Аланна все равно могла установить его местонахождение. Но встреча, если она состоится, должна произойти на его условиях.

Запечатав письма – нефритовая печать с изображением Дракона вызвала пристальный взгляд госпожи Харфор, на что Ранд ответил обезоруживающей улыбкой, – он обернулся к Нандере:

– Ты собрала своих двадцать Дев?

Та подняла брови:

– Двадцать? Ты велел собрать, сколько я сочту нужным, и предупредил, что, возможно, не вернешься сюда. Со мной пять сотен, и было бы больше, но я подвела черту.