Властелин Колец

Так в конце октября ветреным и дождливым вечером пятеро путешественников въехали по крутой дороге на холм и оказались перед южными воротами Бригорья. Ворота были крепко заперты, дождь хлестал им в лицо, по темному небу плыли низкие тучи, и путникам стало не по себе, так как в глубине души они ждали совсем другой, радостной встречи.

Они долго стучали и кричали, пока, наконец, не появился привратник с толстой палкой. Он посмотрел на них с опаской и подозрением, но увидев Гэндальва и узнав в его спутниках хоббитов, посветлел. Открыл ворота и пригласил войти:

— Въезжайте! Здесь, на дожде и холоде, трудно разговаривать, ужасная ночь, но старина Медовар в «Пони», наверное, примет вас по-доброму, а там уж все новости узнаете.

— А ты потом узнаешь там все, что мы расскажем, и даже больше, — рассмеялся Гэндальв. — Как поживает Гарри?

Привратник нахмурился.

— Нет его… спроси у Баттерса, — ответил он. — Доброй ночи!

— Доброй ночи! — ответили ему дружно и поехали дальше, заметив, что за живой изгородью у дороги теперь стоит длинный низкий дом, и из-за заборов за ними следит не одна пара глаз, несмотря на дождь. Возле дома Билла Хвоща живая изгородь была запущена и не подстрижена, а окна самого дома забиты досками.

— Ты случайно его тогда яблоком не убил, Сэм? — спросил Пипин.

— Это была бы крупная удача, господин Пипин, — ответил Сэм. — Но меня больше интересует, что сталось с тем бедным пони. Я его много раз вспоминал, и как волки тогда выли.

* * *

Трактир «Гарцующий пони» внешне не изменился. Из-за красных занавесок первого этажа лился теплый свет. На звонок прибежал Ноб и, приоткрыв дверь, выглянул в щель. При виде гостей в свете фонаря он ахнул от изумления.

— Господин Баттерс! Хозяин! — закричал он во всю мочь. — Они вернулись!

— Да ну? Вот, я их сейчас проучу! — раскатился по коридору голос Медовара, который тут же появился в дверях, размахивая толстой дубинкой. Но когда он понял, кто вернулся, то сначала остолбенел, потом потерял грозный вид и расплылся в удивленной и радостной улыбке.

— Ноб, овчина ты бестолковая, не мог старых друзей назвать по имени? Напугал меня, дурень, времена-то ведь какие! Рад вас приветствовать, рад. Да откуда вы? Я уж не чаял вас увидеть живыми. Пошли ведь за Долгобродом в Дикие земли, где все эти черные, — хуже не бывает. Рад вас видеть, а особо Гэндальва. Входите, прошу! Хотите те же комнаты? Они как раз сейчас свободны. В общем, свободны сейчас почти все, не буду скрывать, вы бы и так сразу это заметили. Пойду посмотрю, что можно сообразить на ужин, и постараюсь быстренько подать; трудновато, конечно, прислуги у меня теперь мало. Ноб, бездельник, Боба позови!.. Ох, что я говорю, сейчас и Боба нет, он же под вечер всегда уходит домой, ночует в семье. Отведи лошадок на конюшню, Ноб. А ты, Гэндальв, своего коня, наверное, сам отведешь? Красавец, что и говорить, я с первого раза это заметил, чудный скакун! Ну, входите, входите, будьте как дома.

Господин Медовар несмотря ни на что красноречия не потерял и суетился по-прежнему, но в его трактире стало совсем пусто и тихо; из общей залы слышалось всего два-три голоса, а когда гости повнимательней пригляделись к лицу хозяина при свете двух свечей, которые он зажег, то заметили, что он погрустнел и даже слегка осунулся.

Медовар проводил их в гостиную, в которой год назад они провели необычную ночь. Шел он преувеличенно гордо, но они почувствовали, что за этим кроется большое беспокойство. Видно, в Бри происходили серьезные перемены. Однако никто ни о чем пока не спрашивал.

Как они и ожидали, после ужина господин Медовар сам пришел к ним в гостиную спросить, довольны ли гости. Гости были довольны, потому что в «Гарцующем пони» оказалось по-прежнему прекрасное пиво и вкусная еда.

— Не смею настаивать, чтобы вы проводили остаток вечера в общей Зале, — сказал Медовар, — ибо вы, вероятно, устали, а там нет почти никого. Но если перед тем, как ложиться спать, вы не откажетесь уделить мне полчасика, я с удовольствием побеседую с вами наедине.

— Ты, как всегда, угадываешь желания, — ответил Гэндальв. — Мы совсем не устали, дорога была легкой. Мы промокли, замерзли и проголодались, но это, благодаря твоим заботам, уже позади. Садись рядышком, Баттерс, а если дашь нам вдобавок трубочного зелья, мы тебя не то что благодарить, а благословлять будем.

— Вот это уж самая трудная задача, — произнес Медовар. — Зелья у нас давно не достать, есть только то, что сами выращиваем, а этого, конечно, не хватает. Из Хоббитшира оно сейчас не поступает. Но я постараюсь, поскребу в своих запасах.

Он ушел и вернулся с пучком неразрезанных листьев, которых им могло хватить дня на два, не больше.

— Это Окраинное зелье, лучшее, что у нас есть; ему, конечно далеко до листьев из Южной чверти, хотя во всем остальном я всегда предпочитал Бри Хоббитширу, вы уж меня простите.