Властелин колец

— Хорошо, — сказал он. — Но не позже. Мне что-то тревожно. Да постарайся, чтоб никто не проведал, куда ты идешь! Смотри, как бы Сэм не проговорился — не то он у меня и правда запрыгает жабой.

— Что до того, куда я иду — проговориться ему об этом будет трудновато: я и сам еще этого не знаю.

— Вздор! Я говорю не о том, что нельзя оставлять адреса. Но Край ты покидаешь — именно этого-то никто и не должен знать, пока ты не будешь далеко. И куда-нибудь ведь ты да пойдешь — на Запад, Восток, Юг или Север — и направление это тоже должно остаться тайной.

— Меня так занимали думы о расставании с Торбой и о прощании, что я не думал о направлении, — признался Фродо. — Потому что куда мне идти? И к какой цели? Бильбо отправился за сокровищами — и вернулся обратно; мне же, вижу я, выпало потерять сокровище — и сгинуть.

— Видишь ты недалёко, — заметил Гэндальф. — Правда, сейчас и я не дальше. Быть может, тебе суждено дойти до Пасти Рока; быть может, это сделают другие, — не знаю. Во всяком случае, к такому походу ты пока не готов.

— Что правда то правда, — согласился Фродо. — Но идти мне надо — так какой путь выбрать?

— Встречь опасности, — отвечал маг. — По самому ее краю, твердо и осторожно. И, если примешь мой совет — ступай в Светлояр. Этот путь не так опасен, хоть на Тракте сейчас неспокойно, а к концу года может стать и вовсе худо.

— В Светлояр! — повторил Фродо. — Что ж, отлично, пойду на восток. И Сэм эльфов повидает: вот радость-то ему! — говорил он беспечно; но в сердце его внезапно вспыхнуло желание увидеть замок Эльронда Эльфида, вдохнуть воздух той долины, где по-прежнему, в покое и мире, жил Дивный Народ.

***

В один из летних вечеров потрясающая новость обсуждалась в «Зеленом Драконе». Что там древесные великаны: господин Фродо продает, если уже не продал, Торбу, и кому — Лякошоль-Торбинсам!

— За хорошие деньги, — говорили одни.

— За свою цену, — отвечали другие. — Лобелия гроша лишнего не даст. — (Отто умер несколькими годами раньше, дожив до 102 лет.)

Вопрос, почему господин Фродо продает свою прекрасную нору, обсуждался куда жарче, чем ее цена. Кое-кто утверждал — следуя намекам самого господина Торбинса — что у Фродо вышли все деньги: он-де собирается оставить Хоббитон и обосноваться в Забрендии, поближе к родичам. «И подальше от Лякошолей» — понимающе добавляли некоторые. Однако легенда о несметном богатстве Торбинсов из Торбы-на-Круче настолько крепко засела в умах, что большинству было трудно поверить в это — куда труднее, чем в любую другую причину; а потому большинство видело эту самую причину в темных и пока до конца не раскрытых замыслах Гэндальфа. Хоть и вел он себя осторожно, днем не показывался, — всем было известно, что он «прячется в Торбе». Но, нужен или нет был магу этот уход, — сомневаться не приходилось: Фродо Торбинс возвращался в Забрендию.

— Да, осенью уезжаю, — подтверждал он. — Мерри Брендизайк подыскивает для меня уютную нору — а может, и маленький домик.

Кстати сказать, с помощью Мерри он купил уже небольшой дом в Кроличьей Балке, неподалеку от Пряжбери. Всем, кроме Сэма, он говорил, что собирается осесть там. Решение идти на восток подсказало ему эту мысль: Забрендия по дороге, когда-то в детстве он там жил, так почему бы ему туда не вернуться?

Гэндальф прожил в Крае больше двух месяцев. Потом однажды вечером, в конце июня, когда планы Фродо окончательно устоялись, он вдруг объявил, что утром уходит.

— Надеюсь, ненадолго, — сказал он. — Мне надо доехать до южных границ и собрать новости. Загостился я у тебя.

Говорил он легко, но Фродо почудилось, что маг чем-то всерьез озабочен.

— Что-нибудь случилось? — спросил он.

— Нет пока; но я узнал кое-что, что меня обеспокоило — надо все выяснить. Если после этого я решу, что ты должен уходить немедленно — вернусь сам или пришлю весточку. Держись своего плана; но будь осторожен вдвойне, особенно же — с Кольцом. И непреложный тебе совет — не надевай его!

Он ушел с рассветом.

— Я могу вернуться каждый день, — сказал маг на прощанье. — Самое позднее — приду ко Дню Рожденья. Думаю, в пути я буду тебе не лишним спутником.

Поначалу Фродо был расстроен и часто думал, о чем это Гэндальф мог узнать; но постепенно тревога улеглась, а погода стояла прекрасная — и на время он позабыл все свои беды. Давно не видели в Крае такого дивного лета — и такой богатой осени: деревья гнулись под тяжестью яблок, соты сочились медом, хлеба были высоки и густы.

Кончалась осень, когда Фродо снова стал волноваться о Гэндальфе. Проходил сентябрь — а о том по-прежнему не было ни слуху ни духу. День Рожденья, а с ним и уход, приближались, а маг все не шел и вестей не присылал. В Торбе между тем зашевелились.

Кое-кто из приятелей Фродо пришел помочь ему собираться: были там и Фредегар Боббер, и Фолко Булкинс; и, конечно, ближайшие его друзья — Перегрин Хват и Мерри Брендизайк. Их стараниями в Торбе все было вверх дном.