Властелин колец

Дэнэтор II был горд, высок и доблестен, и являл столько королевского достоинства, сколько не являли Правители на протяжении многих жизней людей; к тому же он был мудр и дальновиден и любил и знал книги. Он походил на Торонгиля, как близкий родич, и, однако, всегда занимал второе после чужака место в сердцах людей и в уважении отца. В то время многие думали, что Торонгиль ушел, прежде чем его соперник стал его господином, хотя сам Торонгиль никогда не соперничал с Дэнэтором и не держал себя выше, чем просто слуга его отца. И лишь в одном разнились их советы Наместнику: Торонгиль часто предупреждал Эктелиона, что Саруману Белому из Исенгарда нельзя доверять, и что лучше привечать Гэндальфа Серого. Но между Дэнэтором и Гэндальфом была малая любовь, и после смерти Эктелиона Серебристого Странника не жаловали в Минас-Тирифе. А потому позже, когда все стало ясным, многие верили, что Дэнэтор, который был хитроумен и видел глубже и дальше других, узнал, кем был странник Торонгиль на самом деле и подозревал, что он и Мифрандир хотят свергнуть его.

Когда Дэнэтор стал Наместником (2984), он показал себя властным правителем, держащим все нити правления в своих руках. Говори; он мало; выслушивал советы и делал по-своему. Он поздно женился (2976), взяв в жены Финдуилас из Дол-Амроса. Она была девой великой красоты и мягкого сердца, но не прошло и двенадцати лет, как она умерла. Дэнэтор любил ее, по-своему, конечно, сильнее, чем всех, кроме старшего из сыновей. Но людям казалось, что она увяла во всегда настороженном городе, как цветок приморских долин, пересаженный на голую скалу. Завеса Тьмы наполняла ее ужасом, и глаза ее всегда обращались на юг, к морю, которого она лишилась.

После ее смерти Дэнэтор стал еще более суров и молчалив, и часто сидел один в башне, глубоко уйдя в думы, провидя, что Мордор пойдет на штурм в его дни. Позже узналось, что он, нуждаясь в знаниях, но будучи горд и веря в свои силы и волю, дерзнул взглянуть в палантир Белой Крепости.

Никто из Наместников не решался на это, даже Короли Эарниль и Эарнур, после падения Минас-Ифилем, когда палантир Исильдура попал в руки Врага; ибо Камень Минас-Тирифа был палантиром Анариона, наиболее близким тому, которым владел Саурон.

Таким образом Дэнэтор узнавал о том, что происходит в его владениях и далеко за их пределами, чему дивился народ; но он дорого платил за знания, состарившись до срока в борьбе с волей Саурона. Гордыня росла в Дэнэторе вместе с отчаяньем, покуда он не стал видеть во всех делах тех времен только поединок между Властелином Белой Крепости и Черным Властелином и не перестал доверять тем, кто противостоял Саурону, если только они не служили ему самому.

Время приближалось к Войне Кольца, и сыновья Дэнэтора мужали. Боромир, пятью годами старше, любимец отца, походил на него лицом и гордостью — но более ничем. Скорее он был человеком вроде Короля Эарнура, не взявшего жены и любившего лишь оружие; бесстрашный и сильный, он интересовался только сказаниями о битвах древности. Младший, Фарамир, походил на него во взглядах, но был иным по духу. Он читал в сердцах людей так же легко, как его отец, но то, что он читал, подвигало его к жалости, а не к презрению.

Он был мягок в обращении, любил книги и музыку, а потому мужество его большинство воинов тех времен считало меньшим, чем брата. Однако это было не так: он просто не искал славы в бесцельном риске. Он привечал Гэндальфа всякий раз, когда тот приходил в Город, и почерпнул, что мог, из его мудрости; и этим, как и многим другим, вызывал недовольство отца.

Однако между братьями была большая любовь; так было с детства, когда Боромир был помощником и защитником Фарамира. Ни ревности, ни соперничества не было меж ними — ни за любовь отца, ни за сердца людей. Фарамиру казалось невозможным, чтобы кто-то в Гондоре сравнился с Боромиром, наследником Дэнэтора, Капитаном Белой Крепости; и так же считал Боромир. Однако на поверку оказалось не так. Но обо всем, что постигло этих троих в Войне Кольца больше сказано не здесь. А после Войне дни Наместников и Правителей кончились; ибо наследник Исильдура и Анариона вернулся, и стяг Белого Древа вновь всплыл над Башней Эктелиона».

Повесть об Арагорне и Арвен

Арадор был дедом Короля. Его сын Арафорн посватался к Гильраэн Прекрасной, дочери Дирхаэля, который был потомком Аранарха. Дирхаэль был против этой женитьбы, ибо Гильраэн была молода и не достигла еще лет, когда дунаданские женщины выходили замуж.

— Кроме того, — сказал он, — Арафорн — муж суровый и зрелый, и он станет вождем быстрей, чем думают люди; однако сердце мое говорит, что срок его жизни короток.

Но Иворвейн, жена его, которая тоже бнла провидицей, отвечала:

— Тем больше нужда торопиться! Дни темнеют перед бурей, грядут великие события. Если эти двое женятся сейчас — для нашего народа родится надежда; но если они промедлят — этому не быть никогда.