Властелин колец

Но Эльронд видел многое и читал во многих сердцах. А потому однажды, когда год был на исходе, он позвал Арагорна к себе и сказал:

— Арагорн, сын Арафорна, Вождь Дунаданов, внемли мне! Великая судьба ожидает тебя — возвысишься ли ты над всеми своими предками со дней Элендиля, или сгинешь во тьме с тем, что осталось от твоего народа. Долгие годы испытаний лежат перед тобой.

Ты не должен ни жениться, ни связывать себя клятвой ни с одной женщиной, пока не придет твой час и ты не станешь достойным этого.

Арагорн был взволнован.

— Неужели мать говорила об этом? — спросил он.

— Твои глаза выдали тебя, — ответил Эльронд. — Но я говорю не только о своей дочери. Ты не должен жениться также ни на одной из дочерей человеческих. Что же до Арвен Прекрасной, Девы Имладриса, Вечерней Звезды своего народа — она из рода более великого, чем твой, и прожила уже столько, что ты для неё — не более, чем юный побег рядом с многолетней березой. Она много выше тебя. Полагаю, она думает так же. А если я не прав, и сердце ее обращено к тебе, — тем больше будет моя скорбь из-за рока, что лежит на нас.

— Что это за рок?

— До той поры, покуда я живу здесь, она будет жить в молодости Эльдамара-Заморского, — отвечал Эльронд. — А когда я уйду — уйдет со мной, если пожелает.

— Вижу я, — проговорил Арагорн, — что обратил свой взгляд на сокровище не меньшее, чем некогда Берен. Такова моя судьба. — Тут провидение его народа снизошло на него, и он молвил: — Но слушай! Владыка Светлояра, годы твоей жизни здесь недолги, и скоро твоим детям предстоит выбор — расстаться с тобой или со Средиземьем.

— Верно, — согласился Эльронд. — Скоро по нашему счету, но до того минет еще немало людских лет. Но перед Арвен, моей любимицей, не будет выбора — если только ты, Арагорн, сын Арафорна, не встанешь меж нами, чтобы увлечь кого-то из нас, себя или меня, к горькой разлуке. Ты не знаешь еще, чего хочешь от меня, — он вздохнул и, спустя немного, продолжал, грустно глядя на юношу: — Годы принесут, что должны принести. Много их пройдет, прежде чем мы снова заговорим об этом. Дни затемняются, и великое лихо уже на пороге.

На другой день Арагорн с любовью простился с матерью, с Владыкою Эльрондом, с Арвен и со всем Светлояром и один ушел в Глухоманье. Почти тридцать лет провел он в трудах против Саурона; он сдружился с Гэндальфом Мудрым и перенял от него много мудрости. С ним не раз ходил он в опасные походы, но с годами все больше бродил один. Пути его были трудными и долгими, и вид его стал суров — если только он не улыбался; и, однако, людям он казался достойным славы, как король в ссылке — когда не скрывал он своего истинного облика. Ибо он появлялся во многих обличьях и заслужил славу под многими именами. Он скакал в коннице Роханда и бился за Наместника Гондора на море и на земле; а потом, в час победы, уходил от славы и шел один далеко на Восток, или глубоко на Юг, изучал людей — добрых и лиходеев, раскрывая замыслы и планы прислужников Саурона.

Так стал он самым стойким из Людей — искусным в науках и ремеслах более, чем они сами; он был мудр, как Эльф, и в глазах его мерцал свет — немногие могли вынести его взгляд, когда они вспыхивали. Лицо его было печально и сурово, и однако в глубинах его души жила надежда, из которой по временам, подобно весне в пустыне, рождалось веселье.

Случилось, что когда Арагорну было сорок девять дет, он возвращался из опасного похода к темному порубежью Мордора, где снова жил Саурон — и снова варилось лихо. Он устал и хотел возвратиться в Светлояр и немного отдохнуть перед новым походом в дальние страны; по пути он подошел к границам Лориэна и был приглашен в Тайные Земли Владычицей Галадриэлыо.

Он не знал этого — но Арвен Ундомиэль тоже была там, снова гостила у родни матери. Она мало изменилась, ибо годы смертных не касались ее; однако лицо ее стало печальней, а смех звучал реже. А Арагорн достиг полного расцвета душою и телом, и Галадриэль велела ему скинуть поношенную одежду и нарядила его в белое с серебром, надела ему на плечи эльфийский плащ, а на лоб — ясный алмаз. И он стал казаться не человеком, а Перворождённым Эльфом с островов Заокраинного Запада. Таким Арвен и увидела его в первый раз после долгой разлуки; и когда он приблизился к ней под усыпанными золотыми цветами деревьями Карас-Галадона — выбор ее был сделан и судьба сбылась.

Потом они некоторое время бродили вдвоем в лугах Лориэна, пока ему не пришло время уходить. И вечером в Венец Лета Арагорн, сын Арафорна и Арвен, дочь Эльронда, пришли к Керин-Амросу, Кургану Амроса, стоящему в центре этих земель — шли босыми по неумирающей траве, и цветы эланора золотились вокруг их ног.

И там, на холме, они взглянули на Восток — во Тьму, и на Запад — в Междузорье, и поклялись друг другу, и были счастливы.

И Арвен сказала:

— Густа Завеса Тьмы, и однако сердце мое ликует: ибо ты, Эстель, будешь среди великих, что развеют ее.

Но Арагорн отвечал: