Властелин колец

Наконец они снова собрались в дорогу. Тропа, что привела их к холму, вновь показалась с северной стороны, но не успели они поехать по ней, как заметили, что она сворачивает вправо. Вскоре она пошла под уклон, и хоббиты поняли, что она уводит к долине Ветлянки — вовсе не туда, куда им надо. Посовещавшись, они решили сойти с тропы и пробиваться к северу; потому что, хоть они и не увидели его с вершины холма, Тракт лежал там, и до него, наверное, было не так уж далеко. И потом, на севере и слева от тропы земля казалась суше, а дубы, ясени и другие неведомые деревья густого леса сменялись тонкими соснами и елями.

Поначалу выбор их казался верным: они ехали быстро, хоть им и чудилось, когда они видели солнце, что они непонятно как уклонились к востоку. Но прошло немного времени — и деревья опять начали смыкаться, как раз там, где издалека казались реже и тоньше. Потом вдруг дорогу прорезали глубокие трещины, похожие на колеи от огромных колес или на широкие рвы, давно заброшенные и заросшие куманикой. Они то и дело пересекали их путь, и миновать их можно было только спускаясь вниз и снова поднимаясь, а с лошадьми делать это било очень трудно. Всякий раз, спустившись, они попадали в заросли кустарника и густой подлесок, который почему-то ни как не пускал их влево, и раздавался только если сворачивали направо; приходилось идти по дну, отыскивая дорогу наверх. С каждым новым подъемом лес делался все темней и гуще; и все трудней было отыскивать дорогу влево и наверх — их упорно заворачивало вправо и вниз.

Через час-два они потеряли всякое представление о направлении, хоть и хорошо знали, что давно уже не идут на север. Их повернуло — и они просто шли, куда их ведут: на юг и восток, в самое сердце Леса.

День тянулся медленно; наконец они сошли — почти скатились — в овраг, который был шире и глубже всех. Он был таким крутым и заросшим, что выбраться из него оказалось невозможно — для этого пришлось бы бросить и лошадок, и груз. Им ничего не оставалось как пойти по оврагу. Земля стала мягкой, а временами — и просто болотистой; в склонах пробивались родники, и вскоре хоббиты шли вдоль ручья, журчащего и ворчащего в травяном русле. Потом земля резко пошла под уклон, а ручей набрал силу, громко шумел и быстро тек вниз. Они были в глубоком ущелье, тускло освещенном, с высоким сводом деревьев над головой.

Они шли, запинаясь, вдоль потока — и внезапно вышли из мглы. Будто сквозь дверь, блеснуло перед ними солнце. Подойдя к проёму, они поняли, что идут по глубокой расселине в крутом берегу, почти обрыве. У его подножия лежала долина, заросшая травой и рогозом, а вдали виднелся другой обрыв. Золотистый послеполуденный свет теплым сонным маревом заливал лог. Посередине лениво извивалась темная река. Над ее бурой водой нависли старые ивы — они склонялись к реке, перегораживали ее, тысячами опавших ивовых листьев плыли по ней. И воздух был полон ими, потому что по долине дул теплый ласковый ветер, и тростник шуршал, а стволы деревьев скрипели.

— Ну, теперь я знаю, куда нас занесло! — сказал Мерри. — Мы зашли совсем в другую сторону. Это река Ветлянка! Пойду осмотрюсь.

Он вышел на солнце и скрылся в высокой траве. Через некоторое время он вернулся и рассказал, что между рекой и обрывом земля довольно твердая; кое-где плотный дерн подходит прямо к воде.

— И знаете, — добавил он, — там, похоже, тропка вдоль берега есть, и как раз на нашей стороне. Ежели мы пойдем по ней налево — в конце концов непременно выйдем к восточному краю Леса.

— Выйдем, пожалуй! — ехидно заметил Пин. — Если только раньше не зайдем в болото или еще куда похуже. Кто хоть эту тропку протоптал, и зачем? Небось не для нашего удобства. Не доверяю я ни этому Лесу, и ничему в нем; вообще, кажется, все истории о нем — правда… И сколько же нам топать по ней?

— Понятия не имею, — сказал Мерри. — И в каком мы месте Ветлянки — тоже не знаю, и кто по этой тропке ходит. Но другого выхода придумать не могу.

Больше и правда ничего не оставалось — и Мерри повел их к тропе, которую нашел. Повсюду пышно росли трава и рогоз, порой они были много выше их голов. Но по тропинке идти было легко — она кружила и вилась по песку между озерцами и трясинами. То тут, то там она перепрыгивала ручейки, сбегающие в Ветлянку, и в таких местах были аккуратно перекинуты сухие стволы или набросан хворост.

Хоббитам становилось жарко. Полчища мух жужжали, зудели и лезли в уши, а полуденное солнце жгло спины. И вдруг они вошли в тень: огромные седые ветви свесились над тропой. Каждый шаг вперед давался с трудом. Сонливость выползала из-под земли, обвивая им ноги мягкой воздушной сетью, обволакивала головы и глаза.

Фродо почувствовал, как подбородок его опустился, и голова качнулась. Прямо перед ним упал на колени Пин. Фродо остановился. Он услышал бормотание Мерри:

— Плохо дело… Мне и шагу не сделать без отдыха… Надо вздремнуть. Под ветлами так прохладно… И мух нет! Фродо это совсем не понравилось.

— Идем! — крикнул он. — Нельзя нам тут спать! Сперва надо выйти из Леса.