Властелин колец

— Ты много говорил во сне, Фродо, — ласково сказал Гэндальф. — Я без труда обследовал твою память. Не волнуйся! Хоть я и сказал «глупости» — не это имел я в виду. Ты держался молодцом — и все остальные тоже. Немалый подвиг — пробиться сюда сквозь все опасности и донести Кольцо.

— Нам бы никогда не сделать этого без Бродника, — проговорил Фродо. — Но нам был нужен ты. Без тебя я совсем не знал, что делать.

— Меня задержали, — сказал Гэндальф. — И это чуть не погубило всего. Однако я не уверен: быть может, так было и лучше.

— Ты мне расскажешь?..

— Всему свой черёд. Сегодня тебе нельзя ни говорить, ни волноваться — так наказал Эльронд.

— Но думать-то я ведь не перестану, а это гораздо утомительней… Лучше поговори со мной! Я столько всего вспомнил — объясни хоть что-нибудь… Почему ты задержался? Хоть это-то ты можешь мне сказать?

— Ты скоро узнаешь всё, что захочешь, — сказал Гэндальф. — Как только ты поправишься, соберётся Совет. Пока же могу только сказать, что меня заманили в ловушку.

— Тебя?! — поразился Фродо.

— Да, меня, Гэндальфа Серого, — сумрачно подтвердил маг. — В мире много сил, Фродо, добрых и злых. Кое-кто сильнее меня. С некоторыми я ещё не мерялся… Но мое время близко. Чёрные Всадники появились опять. Грядёт великая битва!

— Так ты, значит, знаешь, кто эти Всадники?

— Знаю, и когда-то говорил тебе о них; ибо Чёрные Всадники — это Призраки Кольца, Девять Прислужников Чёрного Властелина. Но я не знал, что они появились, не то сразу увёл бы тебя с собой. Я услышал о них только после того, как расстался с тобой в июне, но этот рассказ может подождать. Арагорн избавил всех нас от гибельных несчастий.

— Да, — кивнул Фродо. — Мы спаслись только благодаря Броднику. А я ведь его сначала побаивался. Сэм — так тот, думаю, никогда ему полностью не доверял, во всяком случае, до встречи с Глорфиндэлем.

Гэндальф улыбнулся.

— Слышал я о Сэме, — сказал он. — Теперь-то он ему верит.

— Ия рад этому, — отозвался Фродо. — Потому что мне Бродник очень полюбился. Нет, полюбился — это, пожалуй, не то слово… Ну, понимаешь, он стал мне дорог — хоть и бывает иногда таким чудным и мрачным!.. Если хочешь знать, он часто напоминал мне тебя. Я и не знал, что все Громадины таковы. Думал, они большие и глупые — добрые и глупые, как Пахтарь; или глупые и злые, как Бит Осинник. Но мы ведь у себя в Крае совсем не знаем Большого Народа, разве что усадичей…

— Вы и усадичей не знаете, если ты считаешь Хмеля глупым, — заметил Гэндальф. — Он достаточно мудр — на свой манер. Думает он медленнее и меньше, чем говорит; однако порой «видит сквозь стены», как говорят в Усаде. Но немного осталось в Средиземье подобных Арагорну, сыну Арафорна. Род Королей из Заморья почти иссяк. Может статься, эта Война станет их последним деянием.

— Ты хочешь сказать, что Бродник — из народа Королей? — удивился Фродо. — А я-то считал его всего-навсего Следопытом!

— Всего-навсего Следопытом! Милый мой Фродо, Следопыты — последние, кто остался от великого народа, Рыцарей из Заморья. Они и прежде мне помогали; а в грядущие дни помощь их понадобится мне вдвойне. Ибо мы достигли Светлояра, но не здесь Кольцу суждено упокоиться.

— Ты прав, конечно, — согласился Фродо, — Но я-то пока об одном только и думал — как бы сюда добраться; надеюсь, дальше мне идти не придётся. Очень уж приятно отдыхать. Я провёл месяц в скитаниях и приключениях — и понял, что с меня довольно.

Он умолк и закрыл глаза. Но спустя несколько минут заговорил снова.

— Я вот тут считаю, — сказал он, — и никак у меня не выходит двадцать четвёртое октября. Должно же быть двадцать первое! К Переправе мы вышли двадцатого…

— Ты думаешь и считаешь больше, чем тебе можно, — проговорил Гэндальф, — Как твои бок и плечо?

— Не знаю, — ответил Фродо. — Я их просто не чувствую; но… — он сделал усилие, — рука вроде движется — чуть-чуть. Да, точно — оживает. Она уже не холодная, — добавил он, тронув левую руку правой.

— Хорошо! — сказал Гэндальф. — Скоро ты будешь совсем здоров. Эльронд вылечил тебя: он ходил за тобой все эти дни, с тех самых пор, как тебя принесли.

— Дни?.. — переспросил Фродо.

— Если быть точным — четыре ночи и три дня. Эльфы принесли тебя с Переправы вечером двадцатого. Мы все очень волновались, а Сэм и вовсе ни днём, ни ночью не отходил от постели. Эльронд — великий целитель, но оружие Врага смертоносно. Сказать правду, я почти не надеялся; ибо подозревал, что в закрытой ране остался его кусок. Но до этой ночи найти его не удавалось. Сегодня Эльронд извлёк обломок. Он проник глубоко и неотвратимо приближался к сердцу.

Фродо содрогнулся, вспомнив клинок, что изошел дымом в руках Бродника.

— Не бойся! — проговорил Гэндальф. — Его уже нет. Он истаял. А вот хоббиты, кажется, тают очень неохотно. Многих воинов Большого Народа, которых я знал, этот осколок свёл бы в могилу давным-давно — ты же сопротивлялся ему семнадцать дней.

— Что Всадники со мной сделали? — спросил Фродо. — И что собирались сделать?