Читаем Властители душ: Иисус из Назарета, Мухаммед пророк Аллаха полностью

Совместная жизнь фарисеев дала им возможность определенной хозяйственной автократии, позволившей им отгородиться от преобладающего большинства народа, не относящегося к ним. Они называли этот народ ам-ха-арец, как прежде именовали жителей сельской местности, а теперь — народ, не знающий закона (Иоанн, 7, 49), то есть не придерживающийся мудрости фарисеев. На ам-ха-арец было направлено их презрение, падали их проклятия и, по возможности, фарисеи подвергали этот народ экономическому и общественному бойкоту. Люди ам-ха-арец отвечали на презрение ненавистью. Об Акиба, который, будучи членом ам-ха-арец, примкнул к фарисеям, говорили следующие слова: «Когда я был ам-ха-арец, я думал: если бы у меня был образованный ученик, то я бы кусал его как осел. Его ученики сказали ему: равви, говори, как собака. Он ответил им: осел кусает и ломает кости, а собака кусает и не ломает костей». Ненависть между фарисеями и ам-ха-арец, а также ненависть между отдельными группами: саддукеями, ессеями, фарисеями, — все это наполняло жизнь еврейского общества в Палестине и составляло фон и почву для деятельности Иисуса.

Фарисеи не были единой группой; среди них существовали различные направления, которые, со своей стороны, спорили о Галахе, например, по вопросам развода, в различении отдельных заповедей и положений по степени их важности, а также и участия в политике. Свидетельством тому являются действовавшие до Иисуса главы раввинских школ Шаммай, уроженец Палестины, и Гиллель, прибывший в Палестину из Вавилона. Об их спорах сообщается в евангелиях. Если Гиллель в политическом отношении вел себя весьма сдержанно, то Шаммай был близок к политическим группам сопротивления и может считаться одним из инициаторов еврейского повстанческого движения, которое закончилось лишь с Иудейской войной.

Поводом для этого широкого повстанческого движения стали перепись населения и повышение податей согласно распоряжению кесаря Октавиана Августа (Лука, 2,1), которые растянулись на много лет. Лидерами в этой войне называют Иуду Галилеянина, человека из Гамалы, и фарисея Цадока. Благодаря последнему становится очевидным влияние радикального фарисейского направления. Иосиф настоятельно подчеркивает, что по многим пунктам восставшие были согласны с фарисеями. Их отличала от последних религиозно обоснованная политическая программа. На основании различных сообщений можно сделать вывод, что определяющей для восставших была первая заповедь; они истолковывали ее как запрещение признавать над собой владыкой кроме Бога еще и человека.

Иосиф говорит о той неукротимой любви к свободе, которая их наполняла. Она привела к отказу от уплаты податей и получила социально-политическую направленность в вопросе о земельном праве. Палестина считалась у восставших страной их Бога, которую он подарил своему союзному народу и которая не должна была попасть в чьи-либо руки, а особенно чужого владыки. Поскольку распоряжение римлян погрешило против этого, оно вызвало их сопротивление. Кроме того, земля не должна была принадлежать отдельным крупным землевладельцам, она должна была стать собственностью всех израильтян, в том числе бедных. Это восстание было подавлено. Иуда Галилеянин убит, а Галилея, очаг восстания, опустошена карательной экспедицией. Об этом долгое время напоминали руины города Сенфориса, недалеко от Назарета, которые Иисус видел перед собой в юности, пока город не был вновь отстроен Иродом Антипой.

Однако разгром восстания не сломил воли восставших; они ушли в подполье, проводили партизанские вылазки и постепенно приобретали все большие влияние и власть в народе, пока не развязали Иудейскую войну. Те, кто не следовал за ними, становились врагами, даже если это были родственники и друзья; им приходилось бояться смерти от рук восставших, которые вынесли им смертный приговор. У них выработалась готовность к страданиям и смерти, приведшая к тому, что восставшие не останавливались ни перед чем, ни перед какими мучениями и болью. Последние остатки восставших после Иудейской войны укрылись в крепости Масада в скалах над Иорданом, где в 73 г. они покончили с собой, чтобы не попасть в руки римлян.

Иуда Галилеянин, их первый вождь, выступал как учитель; Иосиф изображает его даже как основателя новой философской школы.

Это указывает на наличие у восставших своего собственного учения, которое было нацелено на политическую теократию. Иуда как вождь борьбы против римских оккупационных властей стал претендентом на мессианство. Его потомки, которые, как и он, были восставшими, вновь выдвинули эти претензии. Из-за повстанческого движения в Палестине создалась такая ситуация, когда в разных местах и различным образом появлялись люди, именовавшие себя мессией, и пытались привлечь народ на свою сторону.

Перейти на страницу:

Все книги серии Исторические силуэты

Белые генералы
Белые генералы

 Каждый из них любил Родину и служил ей. И каждый понимал эту любовь и это служение по-своему. При жизни их имена были проклинаемы в Советской России, проводимая ими политика считалась «антинародной»... Белыми генералами вошли они в историю Деникин, Врангель, Краснов, Корнилов, Юденич.Теперь, когда гражданская война считается величайшей трагедией нашего народа, ведущие военные историки страны представили подборку очерков о наиболее известных белых генералах, талантливых военачальниках, способных администраторах, которые в начале XX века пытались повести любимую ими Россию другим путем, боролись с внешней агрессией и внутренней смутой, а когда потерпели поражение, сменили боевое оружие на перо и бумагу.Предлагаемое произведение поможет читателю объективно взглянуть на далекое прошлое нашей Родины, которое не ушло бесследно. Наоборот, многое из современной жизни напоминает нам о тех трагических и героических годах.Книга «Белые генералы» — уникальная и первая попытка объективно показать и осмыслить жизнь и деятельность выдающихся русских боевых офицеров: Деникина, Врангеля, Краснова, Корнилова, Юденича.Судьба большинства из них сложилась трагически, а помыслам не суждено было сбыться.Но авторы зовут нас не к суду истории и ее действующих лиц. Они предлагают нам понять чувства и мысли, поступки своих героев. Это необходимо всем нам, ведь история нередко повторяется.  Предисловие, главы «Краснов», «Деникин», «Врангель» — доктор исторических наук А. В. Венков. Главы «Корнилов», «Юденич» — военный историк и писатель, ведущий научный сотрудник Института военной истории Министерства обороны РФ, профессор Российской академии естественных наук, член правления Русского исторического общества, капитан 1 ранга запаса А. В. Шишов. Художник С. Царев Художественное оформление Г. Нечитайло Корректоры: Н. Пустовоитова, В. Югобашъян

Алексей Васильевич Шишов , Андрей Вадимович Венков

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары