Вляп

Возница шапку снял, постоял у бревна. Я к селению присматриваюсь — пара домов явно сгорели. Хоть и снегом заметено, а видно — пожарище. На других крыши провалены. Тихо. Только пара ворон каркает.

Повернули по речке и выехали на… реку. Большая. Течёт на юго-восток — по солнцу видно. Потечёт. Когда растает. А пока — снег от края до края. В середине — полоса дороги. Санный путь. По осевой — конский помет, по обочинам — человеческий. С жёлтыми разводами. Разметка дорожная, святорусская.

Попутчики мои перестали о знакомых сплетничать. Начали здешние дела обсуждать. Хоть какая-то информация по текущему социально-политическому… Спросить — не могу. Переспросить — тоже. Слушаю, смотрю, думаю. Аж рот от напряжения открыл. Что понял — поймал.

Что хорошо — поймал, куда мы едем. В Киев. Точно. Город Кия, Щека и Хорива. И сестрицы их — Лыббядь.

Что это за «ббядь» — дошло. Но — с сильной задержкой. Это у французов — «остроумие на лестнице». А у меня, как у всякого нормального эмигранта из России, хоть бы и в эту «Святую Русь», «на лестнице» — понимание. Хорошо, когда всё-таки приходит. Пусть и малость потом.

В общем, попал я тут на заключительную фазу операции по умиротворению. Местечко это называется Волчанка. И речка также зовётся. А вся местность — Киевщина. И нынешний Великий Князь Киевский Ростислав Мстиславич интенсивно умиротворял здесь своих недовольных сограждан. Они же — смерды. Которые два года упорно выражали своё недовольство путём неуплаты налогов и «подпускания красного петуха». «Петуха» бы князь вынес, а вот неуплату…

Восстание было упорным, кровавым и неорганизованным. Как и положено быть крестьянскому средневековому восстанию. С кое-какой «поддержкой деструктивной деятельности отдельных групп населения» из-за рубежа. В смысле — из-за Днепра. Чернигов или, там, ещё какие княжества. Пока в них власть не переменилась.

Однако, кое-какие лидеры местные успели образоваться и подняться. Сформировали отряды, вдохновили сторонников. Вбросили в общество популистские лозунги типа загадки: «Когда Адам пахал, а Ева пряла — ну и кто был дворником?». Уот Тайлер пополам с Жакерией. Но — киевского розлива.

А Касьян этот, которому голову отрубили на моих глазах — у него, кстати, и прозвище было «дворник» — долгое время был одним из самых удачливых и популярных здешних вожаков. И местным «вятшим людям» — бояре, что ли? — немало крови выпустил. Пока княжья дружина не подошла. И не установила законность и порядок. В своём княжье-дружинном понимании.

Судя по некоторым репликам в диалоге горбуньи и возницы, этот Касьян-дворник имел ко мне какое-то отношение. Родственное, что ли? Вот только этого мне не хватало! ЧСИР — член семьи изменника родины. В исполнении отечественной судебной системы… Да хоть какого века!

А дела здесь были серьёзные. С реки многого не увидишь, но когда на обрыве висят явно обгорелые остатки деревянного замка — впечатляет. И бревна так… пальцами чёрными веером над пустотой торчат. Ещё пару селений разорённых видел. Их тут «весями» называют. Одно — полностью выжжено. От домов только нижние венцы остались. Снег не замёл: ограда вокруг селения стоит. А с реки видно.

Второе — только частично. Верхняя часть — вся сожжена. А ниже у реки из пары сугробов дымок идёт — живут люди.

Собственно, в самом Киеве после Батыя так и было: верхний город пустой больше ста лет стоял. Только рыбаки по Подолу селились.

Тут «горбушке» моей приспичило. Проорала что-то вознице, пук какой-то травы из своих мешков выдернула и бегом «в кустики». А какие кустики посреди реки?

Вокруг дороги сугробы — «вам по пояс будет». Вот она за такой сугроб пробилась и присела. Я вознице глазами показываю и гукаю типа: «а чего это она»? А он сплюнул так смачно и выдал фразу: «тя юлька рудата».

Я аж обомлел — первый контакт с посторонним аборигеном!

В ответе ни фига не понял. Но он-то понял, что я чего-то спросил. Ура!

А дальше включил свои свалку и молотилку. «Тя» — не то местоимение, не то — междометие. «Юлька» — имя моей «горбушки», возница её так пару раз называл. А дальше? Заглянул в «горбушкин» мешок. А ухватила она оттуда пук сухого мха. Хотя какой он сухой на морозе… Так, с инеем… Смёрзшийся. А зачем даме посреди дороги срочно понадобился сушёный мох? А затем же, зачем и тампекс моим прежним современницам. И кровь на Руси называют «руда»…

Путём логических рассуждений установлено… Обнаружен ранее неизвестный науке факт: в «Святой Руси» у женщин бывали месячные. Ни в одной летописи такого не написано! Нобелевку мне!

Правда, когда меня самого припекло — стало не до смеха. «Припекло», если кто не понял, не в смысле: «Красная армия пришла», а в смысле: позавтракали мы.

Наш народ правильно говорит: «Водичка завсегда дырочку найдёт». Но лучше — я сам ей покажу. А то в таком обмундировании найти дырочку… Для водички… Рукавицы — не сдёрнуть. А в них — только в отсутствующий в здешней природе памперс.

Так намучился, что и в снег от дороги не полез. Обновил, так сказать, дорожную разметку.