Вляпались. Весёлые истории строителей коммунизма

Секрет-то весь в том и состоял, что месяца за два до отёла бурёнкам сокращали раздачу кукурузного силоса, но увеличивали дозу люцернового сена. И пока телёнок матку сосал – ей тоже почти одну люцерну давали. Тут, правда, приходилось хитрить, изворачиваться: как узнают доярки про визит начальства на их ферму, они из кормушек убирают люцерновое сено, прячут. Как иначе? Установка партии на кукурузу, а вы что даёте? Игнорируете указания партии? «Два партбилета у председателя»? Откуда люцерна тут взялась?

Шли хорошо дела в колхозе Ленина. Конечно, «секрет» никто не выдавал. Даже секретарь партийной организации, которым по совместительству являлся сам Иван Зырянов. Так бы и процветало животноводство в хозяйстве этом, но тут объявился инструктор райкома партии Петя Беленко, курировавший этот колхоз. Ему партия приказала брошюру написать об опыте животноводов передового хозяйства. Целый день на перекладных, а где и пешком добирался до колхоза.

Но грешок за Петей водился – любил уж больно он сорокаградусную. На ночлег его определили к Тимофею Назаровичу, скотнику третьей скотобазы. Тимофей в этот вечер обмывал Почётную грамоту – из области вчера приезжали. И ещё выход на заслуженный отдых.

Народ северный хоть и бедный, но уж и щедродушный, каких поискать. Это вам не южане, у которых ковша воды не у каждого выпросишь. Короче, партийный инструктор хорошенько обмыл и день рождения, и грамоту Почётную нового знакомого. Утром надо бы опохмелиться, но ничего в бутылках не осталось. Хотя Петя Беленко и был скупердяем, но в сельпо смотался. Тем более накануне ему выдали 15 рублей безотчётных командировочных и столько же аванса за будущую брошюру о передовом опыте животноводов. А вечером по пьяни Тимофей что-то говорил о секрете колхоза, но Петя запамятовал. И вот купил он белую с сургучной пробкой за 2 рубля 12 копеек, а на сдачу, за 88 копеек, Тимофею Назаровичу в подарок на день рождения рамку красивую под грамоту Почётную.

Рамка подошла почти в самый раз. От неё и от похмелки Назарович совсем расклеился и рассказал Пете об островке, на котором растёт вовсе не «царица», а спасительница телят и бурёнок колхозных. А к вечеру партийный инструктор первым из всей партийной элиты побывал на островке и воочию увидел «не царицу».

Дней через десять Иван Зырянов вместе с председателем колхоза Игнатом Даниловичем и агрономом Осипом Ефимовичем стояли навытяжку как школьники перед членами бюро райкома партии. За огромным, чуть меньше вертолётной площадки, красносуконным столом грозно восседал первый секретарь Тимошенко. Над его головой висел большой портрет Хрущёва, справа от портрета, на красном кумаче, утверждение Никиты Сергеевича: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», а слева лозунг: «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи».

При всей строгости, соответствующей должности, выражение лица Ивана Ивановича Тимошенко страдало недостатком мыслей. Все руководящие партийцы поднялись до этих высот из класса люмпенов, став первыми рабами ленинской партии. А любой раб, посаженный на трон, никогда не устоит перед соблазном злоупотребления своей властью. Он, как вампир, получает душевное удовлетворение, коего не мог получить раньше в силу разных обстоятельств: из-за прежнего нищенского существования, собственной лени, приводившей к малограмотности, бескультурью, душевной пустоте. И когда такой раб получает огромную власть, он радуется в душе, если удаётся унизить подчинённых ему людей. Получается почти как в законе о физике: огорчения одного дают радость другому.

Умный человек тем и отличается от других, что он не любит властвовать. Он любит творить. А что может творить люмпен, которого Всевышний умом обделил?

Слева от Тимошенко, за длинным столом, словно шайка удальцов около своего атамана, уместились с невозмутимым и безгласным видом фараонов окаменевшие, черногалстучные, выдрессированные партией Ленина члены бюро: предрайисполкома, второй и третий секретари райкома, прокурор, начальник управления сельского хозяйства, заворготделом райкома партии, начальник райотдела милиции. Партийное бюро, а их в СССР было до десятка тысяч, оправдательных решений не выносило. Это карательный орган для каждого, кто нарушил букву партийных постулатов, поэтому бюро состояло из лиц самых высоких должностей, самых грозных партийцев, которые получили прививку от честности, когда ещё вступали в члены КПСС. Все они были заранее согласны с любым решением первого секретаря, которое он выносил тоном, не терпящим возражений, потому как воспитаны постулатом демократического централизма Устава партии. Постулат этот чётко определил ещё Ленин: «Меньшинство подчиняется большинству». Такой великий теоретик, а не понимал, что ум-то как раз и у меньшинства. Большинство – толпа, которую ведёт именно меньшинство. А порой и один человек. А толпа, воодушевлённая этим одним – она и в пропасть понесётся, если убедят её в такой необходимости. Толпа думать не может.