Влюбиться в насильника (СИ)

Тут в уборную зашёл он. Какого чёрта?! Я думала, он ушёл давно. Он должен был уйти. В душе опять проснулся страх. Но он был не велик, так как успокоительные брали своё. Я вылупилась на него через пелену эйфории. Он быстро приближался ко мне. И вот уже я грубо прижата к стене его телом. Всё происходило так резко и быстро, что я ничего не успевала понять. И вот он меня поцеловал. Так страстно, так собственнически, обхватив за талию обеими руками, прижав меня, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть. Я замерла. Мне не было приятно. Мне хотелось его оттолкнуть. Кто угодно, только не он. Он отстранился после того, как я не ответила на его поцелуй. Он так прерывисто дышал мне в ухо. Кажется, от волнения.

— Встретились бы мы при других обстоятельствах, сразу бы так сделал, — страстно шепнул он, обжигая меня горячим дыханием.

Я смотрела на него снизу вверх. Просто смотрела потуплёнными глазами. Моё лицо не выражало ничего. Моя эйфория приглушала отвращение к этому человеку.

Тут из кабинки вышла та девушка. Она изумлённо покосилась на нас.

— Это вообще-то женский туалет, — выказала она.

— Да неужели? — иронично произнёс Тим. — Вышла отсюда. Не видишь, тут люди разговаривают, — грубо приказал он, не выпуская меня из своих объятий.

Девушка фыркнула и хлопнула за собой дверью. Эй, не уходи. Пожалуйста!

Разговариваем? Это о чём интересно? А мне кажется, что кто-то тут принуждает меня делать то, что я не хочу. Но мы никак не разговариваем.

— Тебе неприятны прикосновения, — я это заметил, — все или только мои? — обратился он ко мне, отпуская мою талию. — Ну, ответь.

Я стеклянными глазами таращилась на него. Ох, сколько же я глотнула этих капсул? Зачем так много? Всё плывёт перед глазами. Мне кажется, если я отстранюсь от стены, то не удержу равновесия и упаду.

— Если я тебе настолько отвратителен, то толкни хоть что ли меня. Побей, дай пощечину. Всё, что угодно, только дай знать, — взмолился он, беспокойно смотря на меня и метясь по комнате.

Я бы рада сейчас дать тебе оплеуху, но рука такая тяжёлая. Кажется, я не смогу её поднять. Глаза начинают мутнеть. Ты разве не видишь моё состояние? Я стояла также, не двинувшись, просто как кукла, которую приставили к стене.

— Я знал, что я тоже тебе небезразличен, — вдохновлённо произнёс он.

Глаза его засверкали, и он снова прильнул своими губами к моим, собственнически проникая своим шершавым языком мне в рот. Обхватил меня ещё крепче, не намеренный больше отпускать. А что я могла сделать? Тело меня совершенно не слушалось. Даже если бы я хотела ответить на его поцелуй, то не смогла бы. Он оттянул одной рукой лямку платья вниз и начал целовать плечо. Я почувствовала себя такой беспомощной в этот момент. Вот он изнасилует меня в этом гнилом туалете, даже сам этого не зная. По щекам потекли слёзы.

— Не трогай меня. Пожалуйста, не прикасайся ко мне, — пищала я, всхлипывая.

 Он приостановился и посмотрел на меня.

— Эй, ты чего, — ласково произнёс он, недоумевая моему поведению, — Я не сделаю тебе больно. Я просто хочу показать тебе, что прикосновения бывают приятными, что от них можно получить удовольствие. Что не нужно их бояться.

Я продолжала всхлипывать, а слёзы всё текли. Я лишусь девственности в туалете с человеком, с которым я меньше всех хотела бы её лишиться? Какая ирония.

Тим уже не обращал внимания на мои тихие всхлипы и продолжал целовать мне шею, оттягивая лямку всё ниже и ниже. Затем его рука подняла подол платья и начала стягивать трусики. Моя рука вдруг задвигалась и схватилась за его.

— Не надо, прошу, — тихо взмолилась я.

Он второй рукой припечатал мою эту руку к стене над головой. Первой оттянул трусы, и они упали вниз к ступням. Мои мольбы были резко заткнуты властным поцелуем. Что-то горячее и сухое проскользнуло между бёдер внутрь к самому укромному местечку. Я дёрнулась и что-то промычала, когда это что-то проникло внутрь. Это был его палец. Он медленно двигался во мне туда и обратно. Сначала было дико неприятно, но потом внизу живота образовался тугой узел. Никогда такого не испытывала. Тим по-прежнему меня целовал, не давая ничего сказать. Я потихоньку начала отвечать на поцелуй. Мне больше ничего не оставалось.

Вдруг Тим прервался от поцелуя и, взяв моё обмякшее непослушное тело в руки, посадил его на стыке двух раковин. От ощущения на себе воздействия жёсткой холодной поверхности пошли мурашки по коже. Платье было опять бесстыдно задёрнуто, а ноги раздвинуты.

— Ты такая беззащитная сейчас. Хочется обнять тебя и закрыть в своих объятиях от всего мира, — он так нежно говорил, с сочувствием смотря на моё заплаканное лицо. Почему он так нежен и ласков со мной? Нет, он всё равно подонок.