Влюбленная принцесса

Пока мама меня рисует, я смотрю классный фильм «В объятиях смерти» с Тори Спеллинг, которая играла в «Беверли-Хиллз 90210». Главную героиню обижает ее парень. Не понимаю, как можно оставаться с парнем, который тебя бьет. Мама говорит, что тут все зависит от самооценки и твоих отношений с отцом. У самой мамы, правда, отношения с ее папулей были далеки от идеала, но попробовал бы кто-нибудь ее ударить – мигом загремел бы в больницу. Так что тут не угадаешь.

Мама, рисуя, попыталась незаметно вытянуть из меня все, ну, про Лану и почему я устроила сцену с телефоном. Она прям так старалась, как какая-нибудь мама из фильма.

Но, наверное, у нее получилось, потому что я вдруг выдала ей на-гора почти все как есть. Сначала про Кенни и про то, что мне не нравится с ним целоваться, а он всем про это разболтал, и про то, что я хочу расстаться с ним сразу после экзаменов.

Между делом я упомянула про Майкла и Джудит Гершнер, и про Тину с открытками, и про Зимний бал, и про Лилли, которая назначила меня секретарем протестной группы. И вообще про все, кроме пожарной тревоги.

Мама бросила рисовать и слушала, не отрывая от меня взгляда. Когда я наконец умолкла, она сказала:

– Знаешь, что тебе нужно?

– Что? – спросила я.

– Каникулы, – ответила она.

И мы устроили каникулы прямо у нее на кровати. В смысле, она не разрешила мне готовиться к экзаменам, а велела заказать пиццу, и мы вместе досмотрели вполне приличный, хотя совершенно нереалистичный «В объятиях смерти». После него, к нашей великой радости, начался потрясный телефильм «Месть красотки», в котором Кортни Торн-Смит играет королеву маленького городка. Она разъезжает в розовом «кадиллаке», носит огромные серьги и убивает людей типа Трейси Голд (замученную до полусмерти анорексией) за то, что они строят глазки ее парню. А самое классное то, что эта история основана на реальных событиях.

И казалось, что всё как раньше, когда мама еще не встретила мистера Джанини, а я еще не была принцессой.

Только на самом деле все уже было по-другому, потому что мама беременна, а я исключена из школы.

Но стоит ли на это жаловаться?

Пятница, 12 декабря, 20:00, дома

Заглянула к себе в электронную почту. Ух ты, друзья завалили меня письмами! Все в восторге от моего решительного обращения с Ланой Уайнбергер, все сочувствуют мне из-за исключения, поддерживают и желают твердо держаться в противостоянии с администрацией школы. (Какое противостояние? Я просто раздавила мобильник. При чем тут администрация?) Лилли так разошлась, что сравнила меня с Марией Стюарт, которую бросили в темницу, а потом обезглавили по приказу Елизаветы I.

Интересно, что сказала бы Лилли, если бы узнала, что я разбила телефон Ланы за угрозу рассказать про меня и пожарную тревогу, помешавшую моей подруге сорвать уроки.

Лилли утверждает, что меня принципиально наказали за то, что я не отказалась от своих убеждений. Хотя вообще-то наказали меня за порчу чужого личного имущества, причем я пошла на это, чтобы скрыть другой проступок. Правда, никто об этом не знает, кроме меня. Ну, может, еще Лана догадалась, но все равно ей неизвестно, почему я так поступила, – повсюду полно случаев бессмысленной агрессии.

Но большинство учеников считают мой поступок чуть ли не политическим заявлением. Завтра состоится первая встреча протестной группы учеников средней школы имени Альберта Эйнштейна, и мое исключение будет представлено как один из многих примеров несправедливых решений администрации под руководством директора Гупты.

Сильно подозреваю, что завтра у меня жутко разболится горло. Но я ответила всем, поблагодарила за поддержку и попросила не придавать этой истории больше значения, чем она заслуживает. Ведь я ни разу не горжусь своим поступком. Лучше бы я этого не делала и спокойно провела день в школе.

Радует только одно: Майкл получает мои открытки. Тина шла мимо его шкафчика после физкультуры и видела, как он достал мое послание. К сожалению, по словам Тины, на его лице не отразилась ни безумная страсть, ни глубокая нежность. Он небрежно сунул открытку в рюкзак, а следом запихнул свой ноут. Наверняка помял открытку.

– Но, конечно, он ни за что так не поступил бы, если бы знал, что это от тебя, Миа! – поспешила уверить меня Тина. – Может, все же надо было подписать…

Да, но тогда Майкл сразу узнал бы, что нравится мне. Нет, что я его люблю. Я точно помню, что употребила это слово в одной из открыток. А вдруг он не отвечает мне взаимностью? Это же позор! Еще позорнее, чем исключение.

Ой, пока я пишу, пришло письмо по электронке от Майкла! Я от неожиданности так взвизгнула, что напугала Толстяка Луи, который дрых у меня на коленках. Он резко выпустил когти, и теперь у меня все коленки в мелкую дырочку.

Майкл написал:

Головолом: Эй, Термополис, тебя что, правда исключили?

Я ответила:

ТолЛуи: Всего на один день.

Головолом: А что ты такого натворила?

ТолЛуи: Расплющила мобильник чирлидерши.

Головолом: Родители должны тобой гордиться.

ТолЛуи: Наверное, они ловко это скрывают.