Влюбленная в тебя

– В какой комнате жила Брэнди? – Может быть, он нацарапал свое имя на одной из потолочных балок?

– Не могу сказать. – Он встряхнул лед в стакане и поднес стакан к губам. – Почти все время мы проводили в спальне ее родителей. Их кровать была гораздо шире.

– О господи! Вы занимались сексом в моей спальне! – Она прижала руку к груди. – Даже у меня ни разу не было секса в этой спальне. – Едва выпалив это, Мэдди пожалела, что пол у нее под ногами не разверзся. Нечасто случалось, чтобы она ставила себя в такое дурацкое положение, и ей становилось ужасно стыдно, когда такое все-таки происходило.

А Майк вдруг склонил голову к плечу и рассмеялся.

– Ничего смешного, – пробурчала Мэдди.

– Ошибаетесь, очень даже смешно. – Отсмеявшись, он добавил: – Дорогая, мы могли бы поправить дело прямо сейчас.

Улови она в его голосе вкрадчивые или угрожающие нотки – вышвырнула бы из своего дома. Но у него это прозвучало так просто и естественно, что Мэдди невольно улыбнулась.

– Нет, спасибо.

– Вы уверены? – Майк снова сделал глоток, затем вернул стакан на стойку.

– Да, уверена.

– А ведь я стал в этом деле гораздо лучше, чем тогда, когда был тут. – Он одарил Мэдди неотразимой улыбкой. – Видите ли, у меня после этого была обширная практика.

А у нее в последнее время практики не было совсем. И этот факт напомнил о себе стеснением в груди и тягучим ощущением в области живота. Но Майк – последний мужчина на земле, ради которого она могла бы отпустить вожжи. Умом она это понимала, но телу, кажется, было все равно.

Он взял ее за руку и провел большим пальцем по тыльной стороне ладони.

– Знаешь, что мне больше всего в тебе нравится?

– Моя «Корона»?

Он молча покачал головой.

– Что я не хочу белого свадебного платья, забор из штакетника и отца своим детям?

– Кроме всего перечисленного, – он привлек ее к себе, – от тебя еще очень хорошо пахнет.

Поставив свой стакан, Мэдди вспомнила про крем для тела, которым пользовалась утром. А Майк поднес ее запястье к носу и пробормотал:

– Кажется, вишня…

– Миндаль.

– Вчера был шоколад, а сегодня миндаль. Интересно, какой запах будет завтра? – И он положил ее руку себе на плечо.

– Персик, возможно.

Он убрал волосы с ее шеи и, приблизив к ней губы, пробормотал:

– Персики мне нравятся не меньше, чем шоколад и миндаль. Ты пробуждаешь во мне зверский голод.

Мэдди это чувство было знакомо.

– Может быть, вам нужно поскорее к сестре и ее гороховому супу? – Мэдди поняла, что Майк тихо рассмеялся, за секунду до того, как он стал жадно целовать ее шею. По телу пробежала дрожь, и она поняла, что придется его остановить. Но только не сейчас. Через минуту.

– Может быть, мне лучше съесть тебя? – спросил он, прерывая поцелуй.

Мэдди со вздохом закрыла глаза, понимая, что у нее – проблема. Этого не должно было случиться. Майку Хеннесси не следовало находиться в ее доме и шептать, что он хочет ее съесть, зарождая в ее голове грешные фантазии насчет того, откуда ему лучше начать. Потому что теперь ее охватило желание провести рукой по его широкой груди и запустить пальцы в его черные волосы.

– Знаешь, что бы я сделал, будь у меня больше времени? – Обняв Мэдди за талию, он привлек ее к себе.

Она тут же почувствовала, как нарастает напряжение под застежкой его джинсов, и у нее появилась прекрасная мысль.

– Пытаетесь еще раз добраться до хозяйской спальни? – спросила она.

Майк поднял голову. Его голубые глаза заволокла дымка желания.

– Кому нужна спальня? – удивился он.

И то правда. Ее рука погладила его плечо, затем скользнула к шее. Наверное, было ошибкой так долго обходиться без секса. Тяжесть его тела казалась ей несказанно приятной, и она не хотела, чтобы он останавливался. Но, разумеется, ему придется это сделать. Через минуту.

– Ты красивая женщина, Мэдди. – Его губы легонько коснулись ее губ. – Будь у меня побольше времени, я развязал бы пояс твоего платья.

– Я сама могу справиться с собственным платьем.

Уголок его рта приподнялся в улыбке.

– Будет гораздо интересней, если это сделаю я.

А затем он снова стал ее целовать. Но это было лишь нежное и мучительно дразнящее прикосновение губ… Казалось, он забавлялся с ней. Забавлялся, пока ее пальцы не запутались в его волосах, а губы не раскрылись ему навстречу. В следующее мгновение он целовал ее уже по-настоящему, умело, страстно. Почувствовав, как между ног разливается жар, Мэдди положила свободную руку на его плоский живот. Как давно это было! Как давно не обнимала она такого мужчину, как Майк. Не целовала, не прижималась к нему. Как давно не одолевало ее нестерпимое желание сорвать с мужчины одежду, чтобы прильнуть к его обнаженному телу. Как давно с ней такого не было! Отчасти потому, что она сама отказалась от всего этого. Но главным образом потому, что ни один мужчина не казался ей столь соблазнительным, как Майк.

Руки, лежавшие на ее талии, скользнули вверх, и они становились все более настойчивыми. И все более страстным становился его поцелуй.