Влюбленные скитальцы

Она понимала, о чем он думает, когда называет ее «маленькая Джесси», поэтому не хотела смотреть на него. Взгляд Джосаи скажет о страстном желании, и ей захочется поцеловать его, прикасаться и обнимать, даже больше, чем обнимать.

Но все-таки, когда Джейк мягко дотронулся до ее подбородка, девушка повернулась к нему. Да, конечно, именно такой взгляд она и ожидала увидеть, только на этот раз он был более нежным, чем тогда. С замиранием сердца Джесси ждала, что скажет ей этот странный человек.

– Послушай, я сказал тебе, что ничего не собираюсь делать. Не волнуйся. Ни одну женщину я ни к чему не принуждал, тем более не стану заставлять такого ребенка, как ты.

– Ребенка? Пора бы тебе знать – мне уже восемнадцать и я самая что ни на есть женщина! – парировала Джесси, выпуская из рук край одеяла и резко выпрямляясь, лбом стукнула его по губам.

Оба инстинктивно вскрикнули и поднесли руки к ушибленному месту. Когда Джейк отвел пальцы от губ, Джесси увидела, что они разбиты в кровь. Она испуганно протянула руку, чтобы дотронуться до ранки, но Джейк перехватил ее и вытер испачканные кровью пальцы о простыню.

– Вот, – сказал он. – Дело сделано. А я-то думал, как это устроить. Наверное, я вполне заслужил, чтобы мне врезали по губам за все, что тебе пришлось вынести из-за меня.

Джесси собралась было просить прощения, но от удивления забыла об этом.

– Что сделано? О чем ты говоришь?

Джейк смотрел на нее, не веря своим ушам.

– Ты хочешь сказать, что не знаешь? Потрясающе. Разве мама тебе ничего не говорила?

– О чем? – спросила Джесси. Трудно было сохранять достоинство, сидя в мужской рубашке на постели.

– О том… гм… что случается, понимаешь, когда женщина в первый раз… у нее течет кровь… – выдавил из себя Джейк и вскочил на ноги, запустив пятерню в шевелюру, принялся мерить шагами тесный фургон. Он казался чуть ли не рассерженным, когда снова повернулся к ней. – Как ты умудрилась дожить до восемнадцати лет и ничего не знать? Многие женщины в твои годы успевают обзавестись двумя-тремя ребятишками.

– Интересно, за кого я могла бы выйти замуж и узнать все эту чепуху? Ведь ты видел, где я живу, – Джесси негодующе скрестила руки под грудью и склонила голову набок.

– Не думай об этом. Я даже не понимаю, зачем мы завели этот разговор. Раскрою тебе секрет. К утру на простыне должна быть кровь, чтобы не возникло вопросов. Берта ведь может поделиться своим недоумением с остальными, если этого не произойдет после того, как нас оставили вдвоем в фургоне.

– Вот еще что! – сказала Джесси обличающим тоном. – Долго ли мы пробудем в этом караване? У меня ферма, там полно живности, о которой надо заботиться, огород, и фургоны должны подойти за припасами, и…

– Пожалуйста, не напоминай мне об этом лишний раз. Я понимаю, что не кстати ворвался в твою жизнь и как ты расстроена. Но можешь не беспокоиться, Джесси. Я все улажу, избавлю тебя от неприятностей, в том числе и от этой женитьбы, и в целости и сохранности доставлю на ферму.

– А как ты это сделаешь? – возмущенно спросила Джесси. Она встала в постели на колени и уперлась руками в бока. – Может быть, ты об этом не подумал, зато я подумала. Кто запретит Хайесу и его банде вернуться на ферму, чтобы пытать меня или убить, потому что я уехала с тобой и могу знать, где ты?

– Джесси, ты не вернешься домой, когда с этим будет покончено. Я собирался оставить тебя в Кэмп-Николсе…

– Я знаю, какие у тебя планы. Все было бы прекрасно, если бы я так и осталась досадной помехой на твоем пути, и ты просто спасал меня. Это можно объяснить окружающим. Но теперь я оказалась втянутой в женитьбу. Как ты считаешь, что надо сказать людям, с которыми встречаешься каждый месяц, когда на их глазах ты остановишь Огонька, чтобы осадить меня? И никаких объяснений по поводу того, почему я вышла замуж за беглого преступника? Или ты считаешь, у них не возникнет никаких вопросов? Как же мне все это объяснить, что мне сказать?! – каждое ее слово, каждый жест были проникнуты искренним негодованием.

Джейк некоторое время смотрел на нее, не говоря ни слова.

– Прикройся Джесси, – сказал, наконец, сквозь стиснутые зубы.

Джесси моментально поняла, что он имел в виду. Пока она произносила свою гневную речь, сопровождая негодующими жестами, рубашка расстегнулась и верхняя часть груди оказалась на виду вплоть до повязки, закрывающей рану. Джесси быстро запахнула рубашку и скрестила руки на груди. Она так рассердилась, что вспотела и распущенные волосы прилипли к лицу, но не осмеливалась поднять руку, чтобы откинуть их назад.

– И долго я сидела вот так, в расстегнутой рубашке? Можешь ты мне сказать?

– Джесси, ну подумай сама, ведь я же сказал тебе об этом, а мог бы и не говорить.

Осознав справедливость его замечания, Джесси замолчала. Не важно, чем он занимался раньше, а теперь был ее мужем и имел полное право видеть грудь и не только… Не давая ему времени на подобные размышления, она очень поспешно и с большей горячностью возобновила спор.