Влюблённые в театр

Но, к сожалению, констатирует Дюрренматт, добрые поступки не способны ничего изменить в этом мире. Жизнь Геркулеса в нашей современности, куда его переносит автор, жалка. Могучий атлет Геркулес беспомощен перед буржуа, он так и не получил разрешения от сов ременных бюрократов на очищение Авгиевых конюшен. Эта пьеса – откровенный гротеск, абсурд. Секретарь Геркулеса Полибий резюмирует: «Понимаю вас, господин. Вы не находите слов. Все ваши высокие представления о Древней Греции разрушены. И правда – зло пошутила с нами наша дорогая античность. В победители вышло дерьмо». И всё же Дюрренматт, вслед за Вольтером, призывает человека к стоицизму: «возделывай свой сад»; а также говорит: «… а ты, несмотря ни на что, делай своё дело». Здесь драматург близок к позиции Камю: жизнь абсурдна и бессмысленна, но ты живи достойно, не изменяя нравственным ценностям.

В комедии «Ромул Великий» империя распалась, и, хотя на смену Ромулу пришёл незлобивый германец Одоакр, которого тоже гнетёт тяжесть власти, однако за его спиной уже вырисовывается страшный Теодорих, будущий кровавый диктатор.

А благородное решение Мёбиуса остаться в психиатрической клинике, и осуществлённое им ради светлого будущего убийство возлюбленной, и сожжение рукописей – всё это оказывается напрасным. Формулы Мёбиуса уже давно тайно переписаны, над воплощением его научных открытий в жизнь работает огромный концерн… Булгаковская формула «рукописи не горят» наполняется у Дюрренматта зловещим смыслом.

Возможно, мир не может измениться к лучшему, однако человек неизбежно отвечает за свои поступки, полагает Дюрренматт.

Композиции драматических произведений Дюрренматта отточены и безупречны. Не случайно в молодости он готовился стать художником-графиком. Вместе с тем, мир его парадоксальной драматургии – совсем не схематичное чёрно-белое изображение, не абстрактный психологический эксперимент, а наоборот, яркое насыщенное действие, выдержанное в трагикомических тонах, которое вобрало в себя традиции старинных народных фарсов, приковывающее внимание зрителя соединением неординарных характеров и напряжённой, почти детективной интригой.

«Мои герои – люди, а не марионетки, на сцене они действуют, а не разыгрывают аллегории… Я пытаюсь воссоздать реальный мир, а не демонстрировать публике абстрактные моральные категории», – писал Дюрренматт.

II

Для того, чтобы разобраться в сложностях комедии «Метеор» (1966), необходимо напомнить, что она была издана автором после многочисленных переделок и исправлений. Сам Дюрренматт говорил о «Метеоре»: «Пьеса напоминает мне огромную неотёсанную глыбу, которая ждёт обработки».

В 1956 году Дюрренматт написал радиопьесу «Вечер поздней осенью». Сюжет её, как обычно у этого драматурга, трагикомичен и зловещ одновременно. Это остроумный философский детектив, щедро сдобренный афористическими парадоксами.

К лауреату Нобелевской премии, известному писателю Максимилиану Фридриху Корбесу (заметим попутно, что второе имя Корбеса такое же, как у Дюрренматта), явился посетитель, скромный бухгалтер на пенсии, и обвинил сочинителя в том, что все убийства, описанные в его знаменитых детективных романах, произошли в действительности и совершены самим автором. Под давлением неопровержимых доказательств писатель признался самодеятельному Шерлоку Холмсу в том, что так оно и было на самом деле. А сейчас… Ему нужно новое убийство – свежий материал для будущей радиопьесы. От ужаса посетитель выпрыгнул из окна и погиб.

Эта небольшая пьеса Дюрренматта трагико-пародийно обыгрывает тезис автора о том, что события реальной жизни служат материалом для его произведений, что искусство требует жертв и в прямом, и в переносном смысле. Здесь можно провести аналогию с текстом чеховской пьесы «Чайка». Писатель Тригорин жалуется Нине Заречной: «О, что за дикая жизнь! Вот я с вами, я волнуюсь, а между тем каждое мгновение помню, что меня ждёт неоконченная повесть. Вижу вот облако, похожее на рояль. Думаю: надо будет упомянуть где-нибудь в рассказе, что плыло облако, похожее на рояль. Пахнет гелиотропом. Скорее мотаю себе на ус: приторный запах, вдовий цвет, упомянуть при описании летнего вечера. Ловлю себя и вас на каждой фразе, каждом слове и спешу скорее запереть все эти фразы и слова в свою литературную кладовую: авось пригодится!».

Аналогия с Чеховым не случайна. Европейская драматургия ХХ века во многом впитала чеховские открытия. В пьесе Дюрренматта «Физики» (1961) психиатрическая клиника носит название «Вишнёвый сад». Дюрренматт, как всегда, парадоксирует. Его «вишнёвый сад» – это сад атомного века. В тихой, на первый взгляд, клинике рушатся, по замыслу драматурга, судьбы не только отдельных людей, но и всего мира. Впрочем, жанр своей пьесы Дюрренматт обозначил так же, как и Чехов, – комедия.

III