Влюблённый в себя

Я смотрел в книгу, как младенец в мигающий экран. Монах всё понял, отложил книгу, встал на исходную позицию, глубоко вдохнул и пристально посмотрел мне в глаза. Между нами было расстояние более трёх метров, но в те секунду мне показалось, что он стоит прямо передо мной. От весёлого мальчика не осталось и следа. Его взгляд полностью сковал меня, я почувствовал себя деревянной марионеткой в руках кукловода, я не мог оторваться. Он начал медленно принимать ту позу, что была до этого. Я начал делать тоже самое, даже не осознавая этого. Мы простояли так какое-то время и всё это время он не ослаблял некогда детских глаз, контролирующих меня. Смена позиции. Монах провёл рукой перед нашими глазами, моя ладонь последовала за ним почти идентично. Мы присели на одно колено сделав по шагу в сторону по кругу и запрокинув на него вторую ногу, правая рука с раскрытой ладонью была у кончиков губ, вторая возвышалась над головой. Я чувствовал напряжение мышц, всё тело казалось камнем, внутри которого начинают идти трещины и изливаться потом, по моей ноге прополз змеёныш, посчитав меня статуей, я хотел отпрыгнуть, но освободиться от оков разума было невозможно.

Не помню сколько позиций мы сменили и как долго это продолжалось. Очнувшись на холодном камне, полностью измотанный и опустошённый я огляделся и понял, что парня рядом нет, зато есть змея, пригревшаяся к моей ноге. Пугаться и бежать сил не было, поэтому я просто медленно начал подниматься, всё тело пронзила дикая боль, словно тысяча змей оставили во мне свои острые зубы. Змея скатилась на камни и не довольно поползла в кусты, а я направился искать дорогу в свою комнату шатаясь, подобно сломанному, ржавому роботу. В коридорах была кромешная темнота, вспоминать дорогу обратно смысла не имело, меня просто притащили в сумбуре, было желание найти хоть маленький лучик света. Проходя ногами по охладевшим камням, мне вспоминался тот парень и всплывает вопрос «что это было?». Смутно понималось, что это именно то, что мне нужно было делать самому. Определённо в голове появилось понимание того, что там написано. До этого момента я чувствовал себя прокажённым и чужим. С тех пор, как я остался на обучение никто не обращал на меня внимания, как будто я что-то лишнее. Как будто я один из тех проблемных детей, которых недолюбливают мамы других детей, тебе подскажут, помогут если подойдёшь, но лучше бы ты не подходил. А тут прямо, как ребёнок, которому всё равно на твоё клеймо. На душе стало светлее, в отличии от помещения. Похоже начинало светать, я смог различить знакомые пейзажи и добраться до моей дневной обители. Раз солнце встаёт, значит идти в комнату нет смысла. Уволившись под свой уже оприходованный куст и собравшись закрыть глаза, я почувствовал на себе недовольный взгляд разбуженного Гуамру.

— Если хочешь прогнать меня, со скалы стаскивать будешь сам. У меня нет сил ни на что, — сил правда не было даже спорить и ворочаться.

Гуамру фыркнул и недовольно поплыл в глубь озера

— Спокойной ночи, — сказал я вдогонку, закрыв глаза.

Утро не задалось ещё до того, как я их открыл. Старый монах, который оставил меня здесь поднимался на вершину и громко кричал. Поэтому первое, что увидели мои глаза, то, как он стремительно направляется ко мне, а за ним плетётся Бом тяжело вздыхая. Тот монах был явно рассержен и видимо из-за меня. Я вопросительно посмотрел на Бома. Он подошёл и оградил меня своим пустым взглядом.

— Раф, скажи, что ты делал сегодня ночью?

— В основном спал, хотя может не много и тренировался, но это не точно

— Как ты можешь быть не уверен в своих же действиях.

— Я так много тренировался, что не заметил времени и вырубился, затрагивало это ночь или нет я не помню.

Не смотря на пустоту глаз, во всех остальных чертах лица Бома читался сарказм и недоверие.

— Спрошу по-другому, где ты был прошлой ночью?

— Понятия не имею, — это было правдой. Я чудом оттуда вышел в темноте и, если бы мне сказали пойти туда снова, пришлось бы просить экскурсовода.

— Как ты можешь не знать и этого? У тебя всего два места, где тебе разрешено находиться. И при этом ты не можешь сказать, где именно ты был?

— А вот тут мой косяк, — я только сейчас осознал, что вышел без разрешения, — я решил немного проветрится и вышел прогуляться, потом началась тренировка и я не заметил времени.

— С каких пор в горах рядом с озёрами настолько мало воздуха, что нужно идти и где-то проветриваться? — С логикой Бома было сложно поспорить, но и ответить было особо нечего.

У меня было не хорошее предчувствие, стук сердца начал отдаваться в пятках. Они оба смотрели на меня, пристально не отрывая суровых глаз. Старый монах достал из-за пазухи ту самую книгу, с которой я гулял и кинул её к моим ногам. Сердце и вовсе остановилось.

— Твоё? — Медленно и строго проговорил Бом. Я кивнул и гукнул.

— Она была в святилище основателя храма, куда запрещено заходить даже большинству живущих здесь монахов, не говоря уже о нерадивом госте. Я наверно не услышу ответа, но может ты знаешь, как она там оказалась?