Влюблённый в себя

Проходя по одному из каменных коридоров, порхая в глубине своих мыслей, я не заметил, как под ногами оказалась змея и чуть не насупил на неё. Коснувшись лишь носком подошвы, я мгновенно отпрянул назад. Змея сделала массивный выстрел собственным телом в мою сторону. От испуга я не удержал равновесия и упал на пятую точку, отползая в панике, лишь бы оказаться по дальше от неё. В этой суматохе краем уха я услышал заливистый детский смех. Этот звук исходил от паренька лет пятнадцати, может чуть больше или меньше. Солнечный свет, исходящий из-за его спины, казалось будто обволакивает плащом. Живые глаза, как маленькие рыбки плавали из стороны в сторону, губы растянутые в искреннюю улыбку веселья, что-то говорили мне продолжая заливаться смехом. Забыв напрочь про змею, я наблюдал за его движением, когда тот спрыгнул с подоконника и потянул з собой тонкие нити света. Парень взял шипящую, полутораметровую змею на руки, как маленького котёнка не способного сбежать от детской ласки. Змея обвилась вокруг его руки, не отрывая от меня взгляд. Парень продолжал что-то говорить уже спокойным размеренным голосом, поднеся змеиную голову к своему лицу, словно шепча ей на ухо, но, разумеется, скудные знания языка не давали мне его понять. Я наконец вспомнил, что не плохо было бы подняться. Молодой монах, переместив взгляд на меня, с лёгкой улыбкой и без слов, одним движением головы пригласил следовать за ним. Он шагал по каменному полу босыми ногами, плавно почёсывая змею по её переливающейся стальными оттенками на солнце, кожице и что-то тихонько говорил, глядя ей в глаза. Вдруг, словно взрывом он перескочил к большому высеченному в сколе окну, суматошно что-то выкрикивая и показывая пальцем в никуда. Я уже начал подходить что бы посмотреть, но тут он схватил меня за руку и потащил, как гуляющий по коридорам сквозняк, куда-то в глубь храма. Змея всеми своими мышцами вцепилась в руку, чтобы не свалиться на поворотах и наблюдала за мной, как королевский страж.

После пяти минут бега и преодоления нескольких странных помещений мы оказались на круглой площадке, за нашей спиной была библиотека, про которую я слышал, но никогда не видел. Низкие, тяжёлые, каменные потолки повисли на потрескавшихся, заросших мхом, колоннах и почти не пропускали солнечного света в недра помещения. Почерневшие стены источали могильный холод. Старые, массивные стеллажи из тёмного, некогда красного, дерева были покрыты мхом и плесенью. На некоторых книгах надписи были стёрты временем, а некоторые и вовсе лежали, зачахнув в непробиваемом слое пыли и паутины, смешанной с влагой. Я успел разглядеть пару гнёзд на вершинах этих шкафов, птицы то вылетали, то прилетали, проносясь под арочными сводами.

Передо мной же раскрылся ещё более невероятный вид. Высоченные стены из бежево-рыжего камня возвышались к небесам, сужаясь к вершине. Казалось, что солнце могло прибиться сюда всего на мгновение, когда находилось в самом зените своей силы. Тончайшими струнами спускались капли воды переливаясь отражением листвы, камней и света, создавая свою мелодию гармонии и опускаясь к самым корням насыщенно зелёных деревьев, уже не рассчитывающих ощутить на своей коре тепло солнца. Приглядевшись по внимательней, я понял, что всё здесь кишит змеями, маленькие, гигантские, зелёные, коричневые, чёрные. Своим разнообразием красок и неторопливостью, они могли заменить поляны цветов. Под ногами на стоптанном каменном полу из поломанных плит красного и чёрного камня, были высечены еле заметные символы, расположенные по кругу. Большая часть была уже стёрта и мало заметна, другие же просто заросли мхом и травой.

Молодой монах, положив змею в кусты, встал прямо передо мной в самый центр круга, сложив руки ладонями, как при молитве он поднял их вверх, одновременно с этим сгибая свою правую ногу в колене и прижимая стопой с боку к колену другой ноги. Эта поза была мне знакома, её использовала в йоге одна из моих бывших девушке, но чего он хочет от меня, чтобы я встал так же? Я положил книгу рядом с собой и неуклюже принялся изображать тоже самое. Мальчик улыбнулся и начал что-то говорить, его глаза сверкали от бликов, а скулы поднялись от растянутой улыбки. Он снова подошёл, взял меня за руку и притянул на один из иероглифов похожий на круг. Видимо то место, где нужно стоять. Потом он резво подбежал к книге, которая осталась лежать после меня, открыл её где-то в середине и показал мне рассказывая, что-то невнятное. Я понял, что он учит меня тому, что написано в этой книге. Но разве эти упражнения можно выполнять не везде, почему мы пришли именно сюда?