Было воскресенье. Фрэнсис торжествовал. Он боксировал на кухне, танцевал вокруг очага, тыкал всех своими маленькими кулачками. На следующей неделе Дилейни должна была перейти в “СооПред”, он не мог дождаться этого момента и уже сейчас начал вводить ее в курс дела. После катастрофы с бездомными Фрэнсис был подавлен, даже напуган, но теперь, кажется, стал почти прежним.
– Я знаю, что ты уже подписала документы, но все равно тебе предстоит увидеть очень много нового и неожиданного. И ты должна поблагодарить за это меня. – Осознав, что последнее прозвучало не слишком вместе-допустимо, он поправился: – Я хотел сказать, мы
Дилейни видела, как “Внемли” расползается, подобно чуме. Рия и Карина несли в мир послание безопасности-через-наблюдение. Никто не протестовал. А любого, кто хотел бы протестовать, очень быстро убеждали держать свои мысли при себе: выступления за то, чтобы дома оставались невидимыми и неслышимыми, приравнивались к выступлениям за домашнее насилие, совращение малолетних и терроризм.
Каждая неделя приносила новые истории о предотвращенных преступлениях и спасенных детях. Люди перестали стесняться камер в доме – наоборот, приветствовали их. Это же просто замечательно, что ИИ может идентифицировать милые или забавные ситуации с участием их самих, их детей или домашних животных, а затем автоматически – до чего же удобно! – транслировать на весь мир, не спрашивая разрешения.
Дилейни молчала; ее разум отказывался верить, что любая идиотская идея, которую предлагали они с Уэсом, приводила к таким последствиям. Туриндустрия загибалась из-за “Стöй+Смöтри”, и миллионы людей, оставшихся без работы, сходили с ума. Однажды к Трежер-Айленду подошел круизный лайнер, и члены его команды продемонстрировали с палубы в сторону кампуса голые задницы, а потом еще и показали средние пальцы. Пассажиров на корабле не было. Теперь никто никуда не ездил.
Никто не ел бананы. А также ананасы – да любые продукты, которые нужно было доставлять издалека. Яростные воззвания со стороны Ассоциации производителей папайи пропали впустую. С каждой отмененной “Вместе” вещью миллионы людей оставались без работы, но на складах “Вместе” всегда требовались сотрудники – для работы бок о бок с роботами-упаковщиками, под контролем ИИ и за минимальную плату. Система была организована превосходно.
Дилейни хотелось орать, требовалось срочно придумать какой-то новый план, но она нигде не могла найти Уэса. Вернее, найти-то его было легче легкого, так как он переехал в кампус, но после того, как он попал в Бригаду 40, – достижение, которое Дилейни считала важнейшим для поиска уязвимых мест компании, – он с каждым днем становился все более неуловимым. Она не могла с ним связаться. Ее самые невинные сообщения оставались без ответа. Лишь раз он прислал крайне загадочный текст: “Грядут большие перемены. Очень интересно. Как-нибудь повидаемся”. Уэс явно намекал, что больше не собирается обсуждать с ней новые подрывные идеи.
– ТУ – это, конечно, здорово, – сказал Фрэнсис и показал холодильнику карикатурный прием кунг-фу, – но только у “СооПреда” есть зубы. Если выйдешь за рамки своего профиля предпочтений, сразу почувствуешь. Но я и так уже слишком много сказал. Остальное узнаешь на месте.
В последнее время “СооПред” напускал все больше тумана вокруг своей деятельности – видимо, строил какие-то новые планы. И всем было известно, что туда набирают людей, взяли уже несколько сотен работников, и все больше рекламных и финансовых операций “Вместе” сосредоточивается там.
– Мы стремительно растем, – объявил Фрэнсис. – Сама увидишь. По крайней мере, какую-то часть. Но ты будешь работать не со мной. Скорее всего, с Ладариусом или Эллисон. Но это я приведу тебя туда! Это будет круто. Приведи соседа на работу!
***
Но в понедельник утром, когда Фрэнсис уже ждал на выходе, Дилейни получила сообщение от Габриэля Чу.
Дилейни попыталась вспомнить, что такое Гнездо. О боже, сообразила она, это же пентхаус с обзорной площадкой, откуда спрыгнули человек десять “совместных”. Гнездо было закрыто все то время, что она работала во “Вместе”.