Вместе с комиссаром

Долго Христя молча ела, а он озабоченно поглядывал и радовался, что она оживает. Анухрей ничего не сказал ей, как будто она сама должна знать, что делать, и ушел со двора.

Через несколько минут раздался тонкий, переливчатый звон, он долетел в маленькую хатенку из колхозной кузни.

Христя встрепенулась. Глянула во двор. Оттуда желтый лучик пробежал по ее бледному, измученному лицу. Где-то далеко, будто отозвавшись на звон кузнеца, загудел трактор.

Христя вздохнула, поднялась, нашла в углу свежий березовый веник и стала подметать хату.

ПОЧТАРОЧКА

Вот уже второй год, как носит Зоська письма и газеты в свой колхоз. И хотя за спиной у нее туго набитая сумка, она никогда не жалуется, что тяжело. Потому что не чувствует тяжести. А идти не близко. Целых семь километров. Да что молодой девушке такое расстояние. Выйдешь из села, пройдешь сперва вдоль речки да на взгорок, а там уже хаты первой бригады, поздороваешься с людьми, поболтаешь — и дальше через лесок во вторую деревню. А там лугами и домой, в самый центр, к правлению. Кто ни встретится по пути, любуется девчиной. Маленькая, складная Зоська так стремительно шагала по утоптанной тропинке, что ее непокорные белокурые волосы, выбившись из-под берета, развевались даже без ветра. Встретится девчина с ровесниками, подразнит, что есть для них письмо, да она не отдаст и, смеясь, топает в своих черных сапожках дальше.

Так было всегда. А вот уже несколько дней Зоська вдруг заметила, как стала для нее скучнее дорога. Кто-кто, а она-то знала, в чем дело. Нет письма от Яся. Который уже день, как ушел в армию, и — ничегошеньки. Может быть, для кого-нибудь это и недолгое время, но когда девичье сердце живет любимым каждую минуту, и несколько дней — слишком много. Вот и сегодня всегда стремительная Зоська медленно шагает по тропинке, приятные воспоминания перемежаются внезапно тревогой, завладевают душой, и она живет одним только Ясем.

Вспоминает Зоська, сколько раз Ясь ходил с нею этой дорогой. Встретится будто невзначай и всегда находит какую-нибудь причину, да Зоська и так все понимала… И это тешило ее сердце. Даже то, что Ясь, растерявшись при встречах, не всегда складно вел беседу, ей нравилось. Да она и не ждала от хлопца особых разговоров. Был Ясь трактористом и чаще всего говорил о тракторе. Но все же хотелось, чтоб он ей сказал то, чего она так ждала…

Вот и теперь, на выходе из рощи, что на взгорке, неподалеку тихонько поджидали ее тот клен с березкой… Зоська вспомнила и даже закраснелась. Тут однажды он остановил ее. Взял за руку. А потом крепко обнял и закружил так, что даже слетела у Зоськи сумка с плеча и рассыпались письма. Смутившись, Ясь неловко подбирал их с земли. А потом, по дороге домой, так и не сказал, что любит, только обещал, что будет писать из армии, куда уходил назавтра. Зоська не услышала от Яся тех волнующих слов, которых ждала, лишь глаза и дрожащие губы его, когда прощался, обо всем ей сказали.

Как-то, проходя с очередной почтой мимо клена с березкой и вспомнив ту, самую дорогую ее сердцу, минуту, Зоська подумала: клен — это Ясь, а березка — она. И теперь, поравнявшись с ними, она вдруг, обращаясь к клену, сказала шутливо:

— Добрый день, Ясь!.. Что же ты забыл обо мне?

И вдруг испугавшись, не подслушал бы кто, даже отбежала от этого места. Оглянулась. Легкий ветерок шелестел кленовыми листьями, как бы подтверждая, что Ясь услышал ее слова, и Зоська веселей зашагала дальше.

А если б вы видели Зоську, когда она и в самом деле получила из армии письмо от Яся. Она сразу заметила среди всех его конверт с воинской печатью. И если б заведующий почтой был повнимательней, он увидел бы, как задрожала ее рука, когда она брала это письмо. Да и лицо вспыхнуло. Старому почтовику, у которого в это время пыхтела в зубах прокуренная трубка, было не до сантиментов…

А вот Зоська не выдержала. Выскочив из конторы и убедившись, что нет никого вокруг, взволнованно разорвала конверт. А когда увидела наверху странички: «Дорогая Зоська!..», так даже круги пошли перед глазами. Дальше и не стала читать. Скорее, скорее за село. Туда, где никого нет. Она чуть не бежала и, может, побежала бы, если б не постыдилась людей. А сумки за спиной будто и не было. Только чувствовала, как жарко руке от Ясева письма и как рвется из груди сердце.

Зато за селом, присев под кустом калины, перечитала письмо Яся, должно быть, раз десять. И, читая, каждый раз находила в нем что-то новое. А самое главное — в этом первом письме было то, чего Ясь никогда не решался сказать: что он ее очень любит. И даже буквы, которыми были написаны эти слова, показались Зоське красивее всех.

Начитавшись вволю и успокоив сердце, она быстро зашагала домой. О разном думалось ей. А Ясь все время стоял перед глазами. И когда Зоська дошла до клена с березкой, остановилась и сказала, даже три раза подряд:

— Добрый день, Ясь!.. Добрый день!.. Добрый день!..