«Вместо чудес или дара пророчества»: миссионерская стратегия иезуитов в Азии в XVI веке

В Пекине Риччи продолжил свою переводческую и литературную деятельность. Им были переведены такие западноевропейские книги по естественным наукам, как «Принципы геометрии» (1605), «Иллюстрированное пояснение к Сферам и Астролябии» (1607), труды по астрономии и гидравлике; были составлены подробнейшие словари китайского языка[636]; написаны и опубликованы многие оригинальные сочинения на религиозные и этические темы, как например трактат «О дружбе» (1595)[637], «Двадцать пять предложений о морали» (1604), «Десять парадоксов» (1608), «Диспуты против идолопоклоннических сект» (1609). Некоторые[638] из них неоднократно переиздавались. Совокупность факторов: расположение императора, смена имиджа, введение христианско-конфуцианского синтеза и активная литературная деятельность привели к широкому признанию европейских миссионеров китайской образованной элитой и росту количества новообращенных, число которых достигло к 1608 г. 2000 человек[639]. По мнению корейского исследователя Мин Сонга количество новообращенных могло быть значительно больше, если бы не очень высокие критерии, которые миссионеры предъявляли к людям, желающим принять христианство[640]. В качестве примера историк приводит тот факт, что иезуиты, в разрез с традиционной полигамией китайцев, категорично требовали отказа от наложниц. Действительно, анализ дневника Риччи подтверждает, что это требование стало для многих камнем преткновения в принятии новой религии[641]. Важно, однако, учитывать, что подобные требования шли в полном согласии с догматикой христианской церкви и для европейского миссионера XVI – начала XVII вв. являлись непреодолимым препятствием для проведения обряда крещения. В том же ключе стоит рассматривать и обвинения со стороны современных исследователей в уничтожении иезуитами древней китайской литературы по геомантии[642] или их открытые нападки на буддизм и даосизм[643]. Это «упрямство иезуитов, отказывающихся принять элементы иноземной религии»[644] наоборот не должно удивлять историка христианских миссий раннего Нового времени. Напротив, в XVI–XVII вв. исключения принимавшие элементы чужой культуры вызывают искреннее изумление.

Маттео Риччи умер 11 марта 1610 г. Его известность на тот момент была столь высока, что сам император, которому доложили о случившемся, пожертвовал участок земли для его захоронения. Стела над могилой гласила: «Человеку, который приобрел известность за справедливость и написал прекрасные книги. Ли Мадоу, человеку с Великого Запада. Воздвиг Хуан Чи-ши, губернатор столичного города Пекина»[645].

Таким образом, политика культурной аккомодации, разработанная Валиньяно, позволила иезуитам не только получить легальный доступ в Китай, но и официально закрепиться в империи, по личному разрешению императора Ваньли. Под влиянием полученного опыта и проведенных изысканий, и в соответствии с политикой культурной аккомодации, глава миссии М. Риччи внес серию изменений в «японскую модель» миссионерской деятельности ордена, носивших как внешний (смена имиджа буддистских бонз на образ шэньши), методический (основной метод доктринации – литературная деятельность), так и теологический (введение христианско-конфуцианского синтеза) характер. При соблюдении основных положений аккомодационной политики, Риччи дополнил миссионерскую стратегию общества пунктом об использовании научно-культурных достижений Европы для привлечения интереса объектов евангелизации. Трезвая оценка внутриполитического положения в Китае в 1580–1610 гг., определила выбор шэньши, в качестве социальной группы, на которую ориентировались иезуиты вплоть до падения династии Мин и смены социально-политической картины в империи. Через весь XVII в. иезуиты, работавшие в Китае, продолжили развивать данную модель, изменяя формы, но сохраняя основные формулировки, разработанные Риччи, т. к. они имели под собой основу для дальнейшего взаимодействия китайской и европейской культур.

3.3 Внутренняя полемика вокруг новой миссионерской стратегии и ратификация политики культурной аккомодации

Апробация новой модели христианизации являлась постоянным объектом дискуссий провинции Индия на протяжении второй половины XVI – начала XVII вв. В данной полемике можно выделить следующие этапы:

• 70-е гг. XVI в. – обсуждение миссионерских методов и степени адаптации к японской культуре группы Гнечче-Сольдо Органтино[646];

• начало 80-х – 90-е гг. XVI в. – противостояние между визитатором А. Валиньяно и главой японской миссии Ф. Кабралом[647], которое вывело обсуждение культурной аккомодации за рамки провинции Индия, подключив к дискуссии генерала К. Аквавиву[648];

• 20-е гг. XVII в. – осуждение представителями вице-провинции Япония христианско-конфуцианского синтеза М. Риччи[649].