Вне лимита. Избранное

Неумелая пила,
Пышные опилки.
Предосенние дела.
Доживем до ссылки!
Скоро, скоро на этап,
В теплый свитер — скоро,
А свобода — по пятам
С матерщиной пополам,
Сыском да надзором!

Восемьдесят третий год —

Солью, не хлебами —
Вхруст по косточкам пройдет,
Переломится вот-вот!
Недорасхлебали.

За ворота, за предел —

С каждой нотой выше!
Тихий ангел отлетел.
Нам судьба накрутит дел —
Дайте только выжить!

Ну, до встречи где-нибудь.

Зэковское счастье —
Улыбнись!
Счастливый путь.
Нету сил прощаться.

1. 9. 83

«Что-то завтра, кораблик наш, Малая зона…»

Что-то завтра, кораблик наш, Малая зона,
Что-то сбудется там?
По какому закону —
Скорлупкой по мертвым волнам?
Весь в заплатах и шрамах,
На слове — на честном — одном —
Чьей рукою храним наш кораблик,
Наш маленький дом?
Кто из нас доплывет, догребет, доживет —
За других,
Пусть расскажет: мы знали
Касание этой руки.

18. 9. 83

«Что ты помнишь о нас, мой печальный…»

Что ты помнишь о нас, мой печальный,
Посылая мне легкие сны?
Чем ты бредишь пустыми ночами,
Когда стены дыханью тесны?
Вспоминаешь ли первые встречи,
Дальний стан, перекрестки веков?
Говорит ли неведомой речью
Голубое биенье висков?

Помнишь варваров дикое стадо,

И на гребне последней стены
Мы — последние — держим осаду,
И одною стрелой сражены?
Помнишь дерзкий побег на рассвете,
Вдохновенный озноб беглецов,
И кудрявый восточный ветер,
Мне закидывающий лицо?

Я не помню, была ли погоня,

Но наверно отстала вдали,
И морские веселые кони
Донесли нас до теплой земли.
Помнишь странное синее платье —
И ребенок под шалью затих…
В этот год исполнялось проклятье,
И кому-то кричали: «Мы — братья!»,
А кого-то вздымали на штык…

Как тогда мы друг друга теряли —

В суматохе, в дорожной пыли —
И не знали: на день, навсегда ли?
И опять — узнаёшь ли — нашли!
Через смерть, через годы и годы,
Через новых рождений черты,
Сквозь забвения темные воды,
Сквозь решетку шепчу: это ты!

8. 10. 83

«Помню брошенный храм под Москвою…»