Вне зоны доступа

Такер сказал мне, что единственный недостаток свадьбы в Скалистых горах заключался в том, что горы портят золотой час. Но прямо сейчас я смотрела на золотой час, и его совершенно ничто не портило. Конечно, я смутно понимала, что даже на этой высоте я не увижу пурпурных и оранжевых оттенков заката, но впервые я осознала, откуда взялось слово «золотой». Горы отражали свет заходящего солнца на всем, так что казалось, что на каждой скале рассыпана мелкая розово-золотая пыль. Облака были высокие и нитевидные, и они сладко сияли, как коробочка с сорбетом, манго, кумкватом и маракуйей. Снег на шапках гор медленно превращался из бледно-персикового в розовый, а затем в фиолетовый, а теперь, по мере приближения ночи, в светло-сиреневое платье сказочной принцессы.

Я наблюдала за всем этим медленно, в каком-то расслабленном оцепенении. Мама учила Азалию и меня, как разводить огонь в ее ровной, монотонной манере. Она заставила Иззи сложить небольшой вигвам из веток, будто маленький домик из бревен, наклонилась, подула и начала размахивать руками. Я сидела на корточках рядом и думала об огне, о горах, восхищалась их цветами, разинув рот. Я думала о заявлениях Такера, о золотом часе, обо мне. Я думала о том, как Дьюи рассмешил меня прошлой ночью, озвучивая мысли всех собак во внутреннем дворике. Их было, должно быть, около двадцати. Я помню цвет пива, которое он заказал и как он позволил мне допить его, когда я осознала, как сильно мне его захотелось, как он, не спрашивая, поменял его на мою низкокалорийную водку с содовой, сделал глоток, скривил лицо и сказал: «То, что надо». А потом расхохотался.

У него был забавный раскатистый смех, и у меня в голове возникло непрошеное видение того, как я лежу на его животе, пока он смеется. Я подумала о том, как бы смешно подпрыгивала моя голова. Странная мысль. Я представила Майка на этом воображаемом диване вместе с нами. Я понимала с какой-то странной уверенностью, что он бы сидел на стороне Дьюи, потому что Дьюи – один из тех парней, которые всегда излучают тепло.

Я вздрогнула, когда мама толкнула меня с корточек назад, потеряла равновесие и перекатилась на попу.

– А твой значок «за заслуги» я отзываю. Подумать только, ты взяла косметичку! – воскликнула она.

– Ты была права, – призналась я. – Жизнь без телефона ошеломляет.

Она и Азалия протянули руки, чтобы помочь мне встать. Я с удивлением увидела, что огонь уже разбушевался. Небо почти потемнело, и на нем начали появляться звезды. Мой личный план спать в машине с Азалией казался абсурдным теперь, когда я понимала, какой красоты я была лишена. Мне нужно было остаться здесь, несколько часов смотреть на пламя и есть зефир.

– Дочь моя, – проговорила мама с нежностью. – Когда ты уже поймешь? Я всегда права. Во всем.

Я вздохнула, потому что она и правда верила в это, и меня, вероятно, позовут к ее смертному одру, чтобы произнести эту фразу, если я просто не покончу с этим прямо сейчас.

– Ты всегда права, мама, – подтвердила я. – Но не зазнавайся.

Азалия встала и отряхнула леггинсы. Она внимательно наблюдала за мной и мамой. Может быть, она не была уверена, дружеская это перепалка или какая-то давняя ссора – мой тон разговоров с мамой всегда был немного напряженный, даже самые искренние чувства я выражала неохотно. Иногда, когда она приезжала навестить меня в Лос-Анджелесе, Такер говорил мне, что я была слишком строга с мамой. Но я знала, что это потому, что ей нравилось изображать из себя немощную старушку рядом с ним, хотя на самом деле она совсем не такая, даже несмотря на свой возраст. На самом деле, чем старше я становилась, тем меньше она, кажется, старела. Почему так?

Я улыбнулась сначала Азалии, потом маме, пытаясь успокоить их обеих.

– Ну как, понравился тебе поход, Азалия? – спросила я.

– Очень понравился! – воскликнула она. – Марла, спасибо, что взяли меня!

– В любое время, милая. Для меня это не проблема. Знаешь, когда Миа была маленькой, она и ее брат доставляли мне море забот. Каждый раз, когда я оборачивалась, они исчезали, Энди оказывался в десяти футах на каком-нибудь дереве, а Миа кричала ему, чтобы он и ей показал, как залезть.

Азалия перевела взгляд на меня.

– У тебя есть брат? Я тоже хочу брата.

Мама посмотрела на меня.

– Ты ей не сказала?

– Ей всего девять, мам, – ответила я. – К слову не пришлось.

– Не пришлось что? – спросила Азалия.

– Это никогда не приходит тебе в голову, Миа. Иногда я боюсь, что ты предпочла бы делать вид, что его вообще никогда не существовало.

Это даже отдаленно не соответствовало действительности. Я предпочитаю делать вид, что он никогда не умирал, что он просто где-то «за сценой», и если он мне понадобится, то тут же прибежит. Но я не могла сказать об этом маме. Это только укрепило бы ее веру в то, что я живу в мире фантазий, созданном мной же.

Вместо этого я ответила:

– Азалия, Энди скончался шесть лет назад.

– О, – отозвалась она. – Моя мама тоже умерла примерно в это время. Это был рак?

Мама покачала головой.

– Автомобильная авария. Просто трагическая случайность.