Вне зоны доступа

– И мне тоже. Но только тогда, когда я действительно еду туда, где никогда раньше не была, или покупаю то, что мне действительно нужно, или автоматизирую свои счета. Когда я использую карты для сложного планирования поездок, на которые у меня никогда не будет времени, или делаю покупки в Интернете, чтобы убить время в ожидании в аптеке, или получаю уведомления о пополнении моего пенсионного счета два раза в день, я ненавижу эти вещи. Я никогда не понимала, насколько они были надоедливыми. Гораздо менее безумно просто на миг остановиться.

Дьюи мягко улыбнулся в огонь.

– Похоже, ты успешно встала на ноги, – сказал он.

– Проблема в том, что в какой-то момент мне придется вернуться к реальной жизни.

Дьюи нахмурился.

– Вернешься? – спросил он. – Большинство наркоманов возвращаются к употреблению после реабилитации?

Я закатила глаза.

– Зависимость от телефона – не то же самое, что зависимость от героина.

– Конечно, нет, – заверил он. – Зависимость от телефона убивает гораздо медленнее.

Мои плечи опустились.

– Признаю, часть моего плана заключалась в попытке притвориться, что мне никогда не придется возвращаться ко всему этому.

– А придется? – спросил он.

– Придется. Это моя работа. Да и просто жизнь. Даже если это настоящая зависимость…

– Что вполне вероятно…

– Очень даже вероятно, – подтвердила я. – В этом мире не так много людей, которые могут полностью избежать цифровой жизни. Мы платим налоги, заказываем пиццу, узнаем новости, разговариваем с друзьями и слушаем музыку – онлайн. Мои друзья разбросаны по всему миру. Мы бы потеряли связь, если бы не могли общаться на Pictey.

– И что они сказали о твоем плане цифрового воздержания? – поинтересовался Дьюи.

Я сделала паузу.

– Честно говоря, я понятия не имею, думают ли они что-нибудь об этом. Либо они не заметили, что меня нет, либо заметили, но не могут связаться со мной. Если бы мне пришлось гадать, – признала я, – я бы поставила на первое. На самом деле у меня было не так много настоящих друзей со времен колледжа. А друзей по колледжу я не видела уже много лет. У них мужья и дети. У меня есть работа и… Работа. Да и когда Майк был еще жив, он был лучшим другом, который когда-либо мог быть у девушки.

Дьюи кивнул.

– Трудно заводить друзей во взрослой жизни. Я познакомился с несколькими милыми отцами, когда Леа была маленькой, и друзья ее мамы время от времени звонили, но теперь Леа сама выбирает себе друзей и оставляет меня в стороне, мы совсем потеряли связь. Вот почему так трудно отказаться от социальных сетей, – добавил он. – Это единственный способ увидеть, как поживают мои старые друзья, как растут их дети.

Я понимала его.

– Это маленькая ниточка связи, которая кажется слишком ценной, чтобы ее разорвать. Без этого одиночество и правда может доконать тебя.

– Но тебе не одиноко, не так ли? Потому что, если это так, то был бы не прочь дружить с тобой, – улыбнулся Дьюи.

– Мы уже друзья, – кивнула я ему. – Правда же? Тебе будет довольно сложно жаловаться, что тебя оставили во френдзоне, если мы не будем друзьями.

Он улыбнулся.

– Хорошо, тогда у тебя недавно появился один настоящий друг. И мы даже встретились не в Интернете.

Я тоже улыбнулась.

– Знаешь, проблема в том, что, если бы я не выбросила свой телефон, не думаю, что мы были бы друзьями.

– В самом деле? Это почему?

Я посмотрела ему прямо в глаза.

– Ну, думаю, что, возможно, мы бы уже переспали.

Дьюи покраснел. Даже в свете костра я заметила, как он розовый.

– Кхм… – Он кашлянул. – Есть у вас пиво в этом вашем лагере?

– Синий холодильник, – указала я на запирающийся ящик со льдом, который мама поставила дальше всего от нашей палатки. – Принеси мне тоже, ладно?

Когда Дьюи вернулся, я сказала:

– Извини, если я тебя смутила. Но ты всегда говоришь то, что думаешь, и мне это нравится. Я подумала, что стоит тоже попробовать.

Он открыл две банки и протянул мне первую.

– Я полностью за радикальную честность, если она проходит через три фильтра, – ответил он.

Я удивленно посмотрела на него.

– Никогда бы не приняла тебя за буддиста.

– Будда не говорил, что все сказанное должно быть правдивым, добрым и необходимым, – возразил он. – Или, по крайней мере, официально нет. Происхождение этой фразы до сих пор неизвестно. Но для меня это хороший фильтр для «шуток отца».

Я засмеялась.

– Я правда думала, что это был Будда. Я приписывала ему эту фразу много раз. И никто никогда меня не поправлял, – добавила я. – Как ты думаешь, кто это сказал? Руми?

– Наверное, нет, – ответил Дьюи. – Я читал, что Руми был за более свободное выражение мнений. Он говорил: «Поднимись ночью на крышу в городе души. Пусть все поднимутся на свои крыши и споют свои ноты!»

– «Пойте громко!» – закончила я за него. Эта цитата одна из моих любимых. В мои более активные дни занятия по йоге я была большой поклонницей цитат Руми, с которых я любила начинать.

Дьюи посмотрел на меня и улыбнулся.

– Вовсе и не удивительно, – небрежно ответил он. – Просто модная интернет-знаменитость, цитирующая Руми во время кемпинга в глуши.