Вне зоны доступа

– Тсс! – зашипела я. Но мама даже не пошевелилась.

– Извини, – добавила я. – Просто не хочу будить маму.

– Очень мило с твоей стороны, – ответил он.

Он и не подозревал, что это был не совсем альтруистичный поступок. Какой бы мудрой ни была моя мать, в данный конкретный момент мне не нужна была ее критика.

– Эй, раз уж ты здесь, – начала я, – не мог бы ты помочь мне сделать этот огонь немного более… похожим на огонь?

Он перевел взгляд с меня на костер. Я протянула ему свою кочергу, но он просто положил ее на стол и вместо этого схватил два полена. Одно, поменьше, он использовал, чтобы откидывать горящие поленья с центральной части костра. Он помешал маленькие тлеющие угли под ними, сдул немного пепла, а затем положил бревна на место, перевернув вверх дном так, чтобы черная часть смотрела вверх, в аккуратном порядке. Бревно побольше легло поперек. Он положил правое полено обратно в кучу, а затем низко наклонился, встал лицом к огню и подул одним долгим, медленным выдохом на угли.

Огонь вспыхнул с новой силой. Пламя подпрыгнуло на высоту колена, и я услышала шипение и хлопки, а затем этот чудесный звук большого костра: потрескивание, шипение и щелчки. Искры стали загораться в двух футах над огнем, и дым начал подниматься вверх по-настоящему. Я почувствовала, как тепло поднимается по всему моему телу и снова села на свой спальный мешок, чтобы впитать в себя все это.

– Отлично сработано, – похвалила я. – Спасибо.

– Брось, – отмахнулся он. – Мне нравится играть с огнем.

– Это что, метафора? – спросила я.

– Нет. Мне буквально нравится играть с огнем. Мне нравится разводить костры, смотреть на огонь, разжигать его палочками.

– Мне начинать беспокоится о поджигателе?

– Ни в коем случае. В общем-то не больше, чем ты беспокоишься о ком-то с моими генами. Я почти уверен, что эта конкретная черта находится в Y-хромосоме.

Я приподняла бровь.

– Ты так думаешь? Многое из того, что связано с полом, просто пошло от культуры, – возразила я. Я понимала, что сейчас буквально цитирую свою маму. – В любом случае, мама может развести огонь получше многих.

– Я в этом не сомневаюсь. И Азалия будет такой же. Ей нравится узнавать, как делать что-нибудь, что угодно. Это отличная черта для дочери птицевода.

Я заметила это в ней. Она хотела определить дорогу по компасу туда и обратно по четко обозначенной тропе. Она внимательно выслушала мамину лекцию о съедобных грибах и о том, как приготовить чай из жгучей крапивы. Она переворачивала свой зефир над огнем так, как будто равномерное его подрумянивание было смыслом жизни.

– Мне так нравится это в ней, – призналась я ему.

– Я тоже был таким в детстве, – сказал он.

– И я. Множество хобби, научных документальных фильмов и море энциклопедий. Думаю, это прошло в подростковом возрасте. Мне стало интереснее узнавать саму себя.

– Взрослая жизнь – это выбор того, что впускать в себя, а что не впускать. Но Леа находится в нескольких милях от этой точки. Я говорю ей: «Если тебе интересно, делай это. Двигайся к цели. Посмотрим, на что ты способна».

– Говоришь, как моя мама. Она – король помощников для ботаников.

Дьюи скорчил гримасу.

– Не называй Леа ботаником. Она примет это близко к сердцу, и, на мой взгляд, в том, чтобы быть эрудитом, нет ничего занудного.

– Кто такой эрудит?

– Кто-то, кто хорош во многих областях знаний.

– А! Ну, я не буду. Но, для протокола, занудство для меня не оскорбление. Я бы хотела быть эрудитом. Быть человеком, который и без объяснений знает, что такое эрудит.

– Когда ты великолепная двадцатилетняя девушка, живущая свою «la belle vie» в Лос-Анджелесе, тебе может польстить, что тебя называют ботаником. Но когда ты настоящий ботаник и учишься в четвертом классе, все немного по-другому.

– Правда думаешь, я великолепна? – улыбнулась я.

Дьюи поднял руку.

– Не начинай. Ты уже назвала меня другом. Мне не хочется делать вид, что я просто льщу тебе. Да и ты точно знаешь, как выглядишь. Тебе пришлось буквально сбросить свой телефон со скалы, чтобы не делать селфи.

Я вздрогнула.

– Как будто мама сказала! Вы, ребята, говорили обо мне?

Он улыбнулся.

– Виновен. Я действительно спрашивал ее о тебе. Кто-то новый и… Интересный… появился по соседству, конечно, я спросил.

– И она сказала тебе, что я тщеславная? – печально спросила я.

– Она сказала мне, что ты какая-то интернет-знаменитость. Или была ею. Я предположил, что гибель телефона могла означать, что ты уволила себя.

– Я взяла небольшой отпуск, – сказала я. – Перерыв. Чтобы стоять… Хм… – Я подумала о чувстве, которое испытала здесь, у огня под звездами. – Твердо стоять на ногах.

– И как проходит отпуск? – спросил он.

– Очень хорошо, – признала я. – Лучше, чем я об этом думала. Оказывается, половина моих причин стать телефонным наркоманом была основана на абсолютной чепухе.

– Например?

– Я думала, что технологии делали мою жизнь намного проще, – ответила я. – Я имею в виду карты, навигацию, интернет-магазины, банковские приложения и тому подобное.

– Мне все это нравится, – отметил он.