Внеклассные чтения

В этот момент твои ресницы и волоски в носу тоже вполне могли стать седыми.

Твои дрожащие пальцы вмиг выдавливают из блистера ещё пять таблеток ноксирона и быстро отвинчивают крышку с бутылки.

Сердце бьётся, как бешенная барабанная дробь.

Такого стресса ты не испытывал никогда за всю свою ещё недолгую жизнь.

Ссыпаешь с дрожащей ладони все пять таблеток снотворного в оставшуюся в бутылке водку.

На миллисекунду замираешь. Затем выдавливаешь из блистера ещё три таблетки. Бросаешь их в бутылку. Крышку закручиваешь обратно, и бутылка почти закидывается в дверцу холодильника.

В тот самый момент, когда магниты в дверце с хлопком присасываются друг к другу, звеня стеклотарой, щёлкает замок в ванной, и дверь открывается.

Ты резко бросаешь упаковку ноксирона и почти пустой блистер на пол и ногой запинываешь его под газовую плиту.

Слышно, как тапочки идут на кухню. Ещё три шага и…

Хватаешь со столика стакан с водой и не растворившимся ноксироновым порошком и выплёскиваешь всё в раковину.

Нина Васильевна стоит в двух метрах от тебя в одной ночнушке.

Её холодные глаза без очков буравят тебя насквозь. А ты стоишь перед ней абсолютно весь голый, дрожащий, с бешено колотящимся от страха сердцем и скрещенными над паховой областью руками. На пальце одной из них болтается пустой стакан с тёмно-зелёными узорами, из которого на пол капают остатки воды.

* * *

На следующее утро ты боишься идти в школу. И всё потому, что ты так и не знаешь, растворились ли таблетки в водке.

Вдруг Нина Васильевна открыла холодильник, глянула и увидела, что в её водке лежат восемь так и не растворившихся белых таблеток? Одна лишь мысль об этом нагоняла на тебя страх.

В школу ты идёшь сам не свой. Твоё лицо, наверное, отлично выдаёт все твои переживания. Это подтверждается на одной из перемен. Саня Иванов – невысокий светловолосый пацан мажористого вида – достаёт из портфеля какую-то странную штуковину. Ты такую видел только по телевизору. Да и то только тогда, когда показывали какую-нибудь заграницу…

Это видеокамера. JVC GR-C1.

Одна из первых в мире видеокамер формата VHS-C. Маленькая видеокамера с маленькой кассетой.

Отец Сани привёз её из недавней поездки в ФРГ. Дорогая и очень редкая штуковина. Как Сане удалось приволочь эту штуку в школу – без ведома отца или нет – тебе так и не ясно, но одноклассники облепляют его со всех сторон и с разинутыми ртами просят показать, как это работает. Для молодёжи тех лет настоящая видеокамера – это как взрыв сверхновой.

Тебе и самому безумно интересно. Но ты сидишь, прижав жопу, и тупо пялишься в учебник.

А Саня довольно смотрит на всех через видоискатель и откалывает разные остроты.

"Марина, ты сегодня будешь у нас Сильвия Кристель! Пошли зрителям воздушный поцелуй". "Коля! А ты – Марлон Брандо!" "Поцелуйтесь на память!" "Лена! А ты у нас Бельмондо!"

Саня громко смеётся в видоискатель, пока Лена Ткачёва обиженно отворачивается от камеры.

В какой-то момент Иванов подходит и к тебе, сидящему за партой.

Он спрашивает: а чего это у нас Стебунов такой смурной сегодня?

Окуляр видеокамеры перемещается у твоего лица на расстоянии вытянутой руки. Весь класс ошивается рядом, наблюдая за диковинкой. Все шумят, говорят о ней.

Иванов говорит: никак Стебунов сегодня опять не сделал домашнее задание?

Камера плавает у твоего носа.

Иванов говорит: а ну-ка скажи "Бу!"

Ты же молча смотришь в парту. Никак не реагируешь.

Ты думаешь только о том, заметила ли Нина Васильевна таблетки в бутылке.

Ты думаешь только о том, что через два урока будет литература.

Но после занятия Нина Васильевна говорит тебе уже знакомое "В семь вечера будьте сразу у меня дома. Мне нужно зайти ещё кое-куда".

Значит, миновало. Но растворились ли таблетки, или же Нина Васильевна просто не заглядывала в бутыль? Это так и не ясно.

Чтобы всё расставить на свои места, ты прямо после уроков сразу идёшь домой к Нине Васильевне. Пока она ещё ведёт уроки у второй смены, ты решаешь заглянуть в её холодильник.

Обычно проезд на автобусе тебе оплачивала сама Нина Васильевна, потому что родители давали тебе деньги лишь на булочку с повидлом. Ведь у тебя не было никаких потребностей и интересов – зачем тебе деньги?

Поскольку твоей учительницы нет рядом, то приходится идти до её дома пешком. Это минут сорок ходьбы.

Голова у тебя уже начинает болеть, глаза вваливаются, кожа вокруг них становится тёмной. Ты не без опасений проворачиваешь ключ в двери, обитой обшарпанным дерматином. Бояться объективно нечего, но страх всё равно есть. Ты ещё слишком молод, чтобы не бояться невесть чего.

В квартире, конечно же, никого нет. Открываешь холодильник и вынимаешь бутылку водки.

Никаких таблеток.

Ни одного белого колёсика.

Всё растворилось. Только еле заметный порошковый остаток на дне.

На душе легчает, и ты ставишь бутылку обратно.

Осталось лишь дождаться вечера. Семи часов.

И ты бежишь домой, чтобы успеть поесть, немного поспать и снова идти сюда.