Внешняя политика Советской России и СССР в 1920-1939 годах и истоки Второй Мировой войны

Аресты и высылки начались с 31 августа на 1 сентября 1939 г. Арестованные люди собиралась в колонны и пешим путем направлялись на восток. Местом назначения ссылок был концентрационный лагерь Береза Картуская, созданный еще в середине 1930-х годов. По пути их расстреливали конвоиры, избивали и забивали до смерти жители польских населенных пунктов, через которые проходили эти «марши смерти». Из 3 тысячной колонны немцев из Познани таким образом было убито до половины «охраняемых». Убийства и внесудебные расправы носили массовый характер и не подлежат точному учету. Минимальное количество жертв исчисляется в 5 800 чел. Наиболее известным из этих прискорбных событий является погром в Бромберге (совр. Быдгощ). В этом городе со значительным немецким населением поляки чувствовали себя не совсем уверенно. 3 сентября 1939 года в Бромберге, наполненном беженцами и разрозненными группами польских солдат, раздались выстрелы – немедленно началась паника, которая переросла в массовую расправу с немецким населением. Был убит 891 человек, включая стариков, женщин и детей. Разумеется, вскоре пришел вермахт и германская пропаганда широко использовала эти события для обвинений поляков в варварстве[6578]. Все это создавало благоприятную атмосферу для оправдания последовавших немецких действий. СД и СС приступили к массовым арестам и физическому уничтожению польской интеллигенции. Уже 27 сентября руководитель гестапо Г. Гейдрих рапортовал об уничтожении 3 % польской элиты[6579].

В первые дни войны положение дел на польско-германском фронте быстро менялось. Немцы буквально за часы справились с пограничными укреплениями поляков или обошли их с флангов[6580]. Сентябрь 1939 года был теплым, стояли ясные дни, что значительно облегчало выполнение задач, поставленных перед германской армией. Её противник продемонстрировал лучшие качества польского солдата, но это ничего не могло изменить. Польская авиация сражалась также героически, но недолго – люфтваффе мгновенно захватило господство в воздухе и терроризировало дороги, по которым в центр страны устремились беженцы, а к границам пытались пробиться войска[6581]. Попытки поляков перехватить инициативу были неудачными. 4 сентября их позиции в Коридоре были прорваны. Немцы чувствовали себя освободителями. Командир XIX Армейского корпуса генерал Гудериан с радостным волнением въехал в Кульм (совр. Хелмно, Польша), где родились и жили несколько поколений его предков[6582]. 5 сентября польская кавалерия попыталась совершить рейд в Восточную Пруссию. Он быстро завершился большими потерями для наступавших[6583]. Еще 5 сентября агентство Havas из Парижа сообщало об успехах союзника и об отступлении немцев, агентство Reuters из Лондона – о достижениях польской авиации[6584].

На самом деле положение поляков быстро приобретало очертание катастрофы. Поражение на границе стало очевидно даже для Рыдз-Смиглы. Вечером 5 сентября он приказал армии отходить на восток, за Вислу[6585]. Этот приказ было легче отдать, чем выполнить. К утру 6 сентября практически все польские войска, прикрывавшие границу, или были уничтожены, или подвергались уничтожению. Мужественное и упорное сопротивление оборонявшихся не могло компенсировать недостатки противовоздушной и противотанковой обороны. 6 сентября польское правительство переместилось в Люблин[6586]. Успехи вермахта были очевидны. Тем не менее Берлин был явно заинтересован в выступлении Москвы. Она же готовилась к серьезным переменам. Согласно статье 15 нового закона о воинской обязанности, принятого 31 августа, призыв должен был проводиться ежегодно с 15 сентября по 15 октября[6587]. Фактически формировалась новая армия.

3 сентября Ворошилов отдал приказ об усилении боевой подготовки новобранцев. В кратчайший срок необходимо было подготовить бойцов, способных действовать индивидуально и в составе подразделения. Командиры частей и соединений должны были принять меры по усилению комендантской службы, охраны штабов, аэродромов, учреждений и складов[6588]. Отменялись отпуска, задерживалось увольнение в запас отслуживших свой срок красноармейцев[6589]. 5 сентября 1939 г. Молотов ответил на запрос германского посла: «Мы согласны, что в подходящий момент обязательно придется нам начать конкретные действия. Но мы считаем, что этот момент пока еще не назрел. Возможно, что мы ошибаемся, но нам кажется, что торопливостью можно испортить дело и облегчить сплочение противников»[6590]. А польские дипломаты еще надеялись на возможность реализации своих предвоенных расчетов. 5 сентября Гжибовский встретился с Молотовым и поставил перед ним вопрос о поставке и транзите военных материалов. Нарком ответил, что торговый договор будет выполняться, но о поставке военных материалов или транзите их через советскую территорию и речи быть не может, потому что советское правительство не хочет быть втянутым в войну и должно заботиться о своей безопасности[6591].