Вниз головой

— Ну, — настаивал врач, — может, почаще, чем раньше?

— Нет-нет, доктор. Твердое слово. Даже меньше. Раньше я ведь, слабосильный, за прилавком стоял. Одному гривенник недодашь сдачи, другому недовесишь на двугривенный… А жене как объяснишь прибавку к зарплате? Вот и закладываешь за воротник. А как вышел после вашей операции на работу, так что-то во мне перевернулось. Рука к чужим копейкам не тянется. А однажды довелось мне порубить мясо — заболел рубщик. Смотрю, сила богатырская в руке появилась. И стал я рубщиком. Зарабатываю поболе, а от жены не спрячешь. По случаю — и она не возражает. А уж против того, чтобы вас угостить — и вовсе. Так что, послезавтра, может, заскочите ко мне?

— Спасибо, — хирург искренне пожал спасенную им руку. — Может, и заскочу.

…Через четверть часа он вошел в квартиру третьего пациента операции ВСТС-5.

— Правая рука не беспокоит?

— Нет, доктор! Отнюдь. Я вам так обязан. Только…

— Выпивать стали? — поспешил врач.

Бывший больной округлил глаза, схватился за сердце, но тут же мелко рассмеялся.

— Выпивать? Что вы! Я уже шесть лет спиртного в рот не беру. После инфаркта.

— Прошу прощения, — поправился главврач. — Это я так… Но что же «только»?

— Ерунда, доктор. Рассказывать даже неловко. Рука как-то сама выводит на всех бумагах резолюцию: «Тов. Орехову!», «Тов. Орехову!». А при чем Орехов, когда у меня в замах был Сидоров? Отличный такой зам. Все понимал без слов, мне и думать не приходилось.

— И как же вы вышли из положения?

— Как?.. Избавился от Сидорова. Подыскал в замы Орехова… Но это уже не то. Нет, это не Сидоров…

— Самому думать приходится?

— Увы. Но куда денешься? Не так уж широко распространена фамилия Орехов.

…Четвертый пациент встретил главврача буквально распростертыми объятиями.

— Дорогой вы мой человек! Я вам так благодарен, так благодарен. Вы себе не представляете, как я вам благодарен!

— Почему же не представляю? — улыбнулся хирург. — Сохранил вам руку.

— Это само собой. Но послушайте, что произошло. Семь лет кряду меня выбирали казначеем месткома. Я раз двести заявления писал нашему председателю товарищу Орехову. Другую фамилию уже и писать разучился. Ничего не помогало. А тут в очередной раз собрал взносы, смотрю: у меня лишних три рубля пятьдесят семь копеек. На второй месяц уже больше четырех рублей прибыли. Что за чудо, думаю. Принимаю взносы у Сергея Сергеевича; с него рубль восемьдесят шесть копеек. Протянул он мне трешку, я, значит, рубль ему возвращаю. И все… Анна Федоровна дала мне рубль, с нее девяносто две копейки. Рука моя дорогая ни бум-бум, не шевельнется. Вроде бы так и полагается… Понял я, что ладошка моя сдачу неприметно зажиливает и, конечно, — рассказчик воровато оглянулся, — оперативно этим воспользовался.

— Вот как, воспользовались? — Доктор брезгливо посмотрел на правую руку хозяина. — Воспользовались, значит?

— А как же! — Лицо гостеприимного казначея месткома излучало невинную радость. — Категорически потребовал, чтобы от казначейства освободили. Через семь лет! С ума сойти можно было. Я теперь изучением законодательства командую… А вы бы не воспользовались?

— Какой может быть разговор! — врач с чувством пожал руку, которой он вернул жизнь, не совсем, может быть, такую, как хотелось другим профсоюзным активистам, но все-таки вполне приемлемую.

…Последнего из пяти возвращенных с того света дома не оказалось. Дворовые мальчишки не отрепетированным, но мощным хором убеждали, что он на стадионе и, если дяденька доктор пустит их в «Волгу», они в два счета разыщут его.

Мальчишки обманули. Пациент, оказалось, тренируется на юге. Вылетел на рассвете. Это объяснил директор стадиона.

— А вы его хорошо знаете? — спросил главврач.

— Спрашиваете! Капитан же команды, а не рядовой спортсмен.

— Вот как? И ВСТС-5 не навредила?

— Бокс он вынужден был оставить, удар пропал. Переквалифицировался в скороходы. Теперь капитан легкоатлетической команды.

— В рюмку не заглядывает?

— Насколько мне известно… — директор стадиона на мгновение задумался. И весело расхохотался.

— Я врач, — сухо сказал хирург. — В моих вопросах ничего смешного.

— Зря обижаетесь, доктор. Я просто вспомнил, как его команда кубок обмывала. Ну, каждый по глоточку из того кубка пробует. А как наш капитан схватился, зажал правой рукой — и ни в какую другим не отдает. Трое самбистов еле вырвали. А так, ничего не замечал.

Теперь расхохотался и хирург.

Потом он медленно, устало влез в машину и, прикрыв веки, сказал шоферу:

— Все в порядке. Поехали домой.

НЕ САМЫЙ ИДЕАЛЬНЫЙ ВАРИАНТ

Вот он, промкомбинат, который принимает в окраску автомобили, холодильники и стиральные машины.

На другой же день мне удалось на попутном пикапике привезти свою машину в промкомбинат. К сожалению, въехать прямо в цех нельзя было, и стиральная машина добралась туда на моих плечах.