Вниз по кроличьей норе

— Мы тут подумали, что как-нибудь на следующей неделе можно будет опять выбраться в город и повидать тебя. Ну, это я так подумала…

И что я на это должна сказать?

— Это вовсе не обязательно.

— Я хочу.

— Было бы здорово, честно. Хотя я знаю, что для тебя это невесело.

— Я приезжаю не потому, что это весело, — говорит она. — Я приезжаю из-за того… где ты сейчас.

Ничего не говорю, потому что просто не могу, и я знаю, что папа опять смотрит на нее, желая узнать, что происходит. О чем я говорю. Мама наверняка опять мотает головой, или, если она в настроении, одними губами говорит ему: «Помолчи, Брайан»…

— В какой конкретный день для тебя лучше?

— Да без разницы, — отвечаю я.

— Тогда как насчет времени? Папа говорит, что, когда он пришел к тебе в среду, ты была малость… ну не знаю…

— Ну да, соображалка работала не лучшим образом… Послушай: совершенно без разницы, когда ты придешь. — Тут я, по крайней мере, нисколько не кривлю душой.

— О, это хорошо, — говорит она. — Ладно, я в любом случае заранее тебе позвоню. Подумай, что именно тебе надо принести, и…

После этого мы разговариваем еще довольно долго, минут двадцать, наверное. Насчет того, то ли печенье принес папа в последний раз, и о его проблемах со спиной, и про тот день, когда внуки Джеффа и Дианы приходили на чай.

— Я испекла торт «Виктория», — сообщает она.

У моей мамы всегда такой мягкий голос… Такой, из-за которого кажется, что все обязательно станет лучше, даже когда нет никаких шансов, что такое случится вообще. Ловлю себя на том, что меня клонит в сон — что хорошо, поскольку утром мне понадобится ясная голова.

— Послушай, ма, отпущу-ка я тебя досыпать…

— У меня сейчас уже сна ни в одном глазу, детка. Во всяком случае, ты так до сих пор и не сказала, почему вдруг позвонила ни свет ни заря.

Понимаете теперь, что у меня за мама? Всегда готова задать какой-нибудь неудобный вопрос.

— Просто захотелось поболтать, — говорю я. — Вот и все.

Ну как я могла ей сказать, что звонила попрощаться?

56

Уже второй день подряд не завтракаю, но на сей раз даже не заморачиваюсь походом в столовую, потому что хочу быть наготове, а по моим прикидкам они явятся с самого ранья. Я и сама так поступила бы. Имею разговор с Феми возле окошка для выдачи лекарств, который тут же забываю, потом другой, с Донной, пока беру бутылку воды и отступаю в сторонку, чтобы проглотить разноцветное содержимое бумажного стаканчика.

Антипсихотики, регуляторы настроения и эти новые, как их.

Потом жду.

Этим утром все здесь кажется каким-то странным, хотя я прекрасно сознаю, что дело может быть просто во мне. Проекция — так вроде это называется в психологии. Хотя у сотрудников отделения, которые попадаются мне на глаза с тех пор, как я встала, вид определенно немного напряженный, и не могу удержаться от предположений, что их тоже предупредили. Это совершенно имеет смысл, и опять-таки это то, что сделала бы я, Бэнкси или любой мало-мальски соображающий детектив. Чтобы перед появлением группы задержания на отделении все было так, как им нужно.

Думаю, что это будет группа из двух, может, трех человек.

А когда они будут уходить, с ними будет еще один, только в наручниках.

Маркус все еще в отделении. Никогда еще не видела его здесь одновременно и в субботу, и в воскресенье, и хотя могу предположить, что у них по-прежнему некомплект — не похоже, чтобы Малайка уже вернулась, — все это запросто может объясняться тем, что старшина санитаров полностью в курсе грядущего события.

Подступаю к нему, когда он выходит из туалета.

— Когда они придут?

— Кто придет?

Выглядит это убедительно, так что решаю трактовать сомнения в его пользу. И, разумеется, есть одна очень веская причина, почему персонал может ничего не знать. Почему последним делом полиция стала бы предупреждать их. Потому что человек, которого они придут арестовывать, может оказаться кем-то из медперсонала.

«Блин, Лис… Соберись…»

То ли мой собственный голос, то ли Джонно. Теперь уже трудно понять. Прошло всего пятнадцать минут после того, как я приняла лекарства, но, похоже, они уже начинают путать мои мысли, потому что я точно знаю, за кем именно придет полиция.

Занимаю удобную позицию в кресле возле тамбура и с облегчением вижу, что Тони решил не становиться на свое обычное дежурство с утра пораньше. Поглядываю сквозь две прозрачные двери в сторону лифта — точно так же, как смотрела вчера, разговаривая с Бэнкси, — и думаю про ту пару, которую видела на пути в отделение, расположенное напротив нашего.

Про то, как им не хотелось туда идти.