Вниз по кроличьей норе

Таращусь на розовенький бумажный квадратик, и что-то из написанного вдруг не дает мне покоя. А именно… средняя строчка. Не знать, кто — это еще понятно, но как у Шона не может быть хотя бы самого общего представления о том, почему была убита Дебби Макклур? Он ведь знает, что она снабжала Кевина наркотиками для продажи. Знает, что это она убила его.

Показываю на подчеркнутое слово «почему» и начинаю расспрашивать Шона, что он имел в виду, но тот шикает на меня и мотает головой. Он опять возбужден. Вновь берется за ручку, но вид у него неуверенный. Хотя нет, Шон просто жутко испуган — в точности как в тот вечер в этой же самой комнате, прямо перед тем, как он вдруг запнулся посреди своей любимой мантры «я-умру-я-умру-я-умру» и навсегда умолк.

Смотрю, как он опять что-то пишет, а потом размашисто перечеркивает. Вырывает бумажку из блока и комкает ее. Бросает взгляд на меня, а потом на кого-то из остальных в комнате — не пойму, на кого именно, — и начинает по новой.

Наконец отрывает бумажку и передает мне, держа ее чуть ли у самого пола, словно не хочет, чтобы кто-то это увидел. Это странное чувство — бояться за кого-то еще, но при виде выражения лица Шона мне приходит в голову: что бы там ни было в этой записке, но написав ее, он совершил самый храбрый или самый глупый поступок в своей жизни.

мне нужно кое-что тебе рассказать.

Начинаю отвечать, что, может, нам лучше пойти поговорить в какое-нибудь другое место, но тут звонит мой телефон, и когда я вижу, кто звонит, бросаю ему: «Давай чуть позже» и быстро встаю, потому что очень нужно ответить. Шон обиженно смотрит, как я ухожу со все еще трезвонящим телефоном. Слышу саркастическое цоканье языками и перехватываю неприкрыто враждебный взгляд Лорен — ну как же, ее мирное наслаждение субботним вечером перед телевизором столь грубо прервали…

Телефон все еще звонит, когда я нахожу сравнительно тихое местечко, чтобы принять звонок. Или, по крайней мере, такое, где меня никто не подслушает. Устраиваюсь в кресле рядом со входом в тамбур.

— Привет, Бэнкси…

— Постараюсь покороче, — говорит он. — У меня только одна минута.

Голос у него очень серьезный.

— Ладно…

— Я только что узнал… С утра они собираются произвести арест.

Я способна что-то произнести или хотя бы просто сделать вдох только через несколько секунд.

— Кто? Кого…

— Теперь это только одна группа. Арест в связи с убийством Макклур.

Неотрывно смотрю сквозь тамбур на лифт. Двери его открываются, и я вижу, как из него выходит какая-то молодая пара и идет ко входу в отделение, расположенное напротив нашего. Оба явно нервничают.

— А ты знаешь, кого именно арестуют?

— Это в буквальном смысле все, что я слышал. Результаты криминалистической экспертизы уже пришли, и, как видно, все срослось, так что завтра прямо с утра пораньше они явятся в больницу.

— Та-ак…

— Просто подумал, что тебе будет интересно узнать. Послушай, мне и уже вправду пора…

— Не переживай. Послушай, спасибо, Бэнкси… — Немного выжидаю, но он уже отключился.

Убираю телефон, возвращаюсь обратно в главный коридор и сворачиваю к своей комнате. Это как раз то, чего мне хотелось с того самого момента, как Дебби с визгом вырвалась из палаты Кевина. С тех самых пор, как я стала возвращаться к жизни и опять чувствовать себя копом. Это ведь законное подтверждение, разве не так?

Тогда почему же я едва замечаю, как Джордж обращается ко мне, когда я прохожу мимо; почему сердце так пляшет между ребрами, что я буквально вижу, как футболка дергается у меня на груди; и почему кажется, будто меня вот-вот стошнит?

Что же меня сейчас так пугает?

Когда открываю дверь своей спальни, мне приходит в голову, что я не хочу знать ответ, но после того, как запираю ее за собой, уже окончательно сознаю: у меня практически нет выбора.

55

Я ни секунды не спала. Знаю, что не спала. Ну как я могла заснуть?

Хотя это неважно, поскольку кругом опять всё в крови.

Свет в спальне включен, потому что я не хотела лежать здесь в полной темноте, и почти так же тихо, как тут всегда и должно быть. Только то поднимающиеся, то опадающие неразличимые голоса, которые, как я предполагаю, доносятся с поста санитаров, и далекое гудение тех генераторов, мимо которых я пробегала вчера.

Почти три утра, и все это время я не сомкнула глаз.

Но кровь никуда не девалась.

«Это не только моя, — говорит Джонно. — Хотя ты ведь это уже знаешь?»

Киваю. Ему, себе, зеркалу на стене напротив кровати.

«Не уверена, что в тебе столько наберется».

«Это ее».

«Ну естественно, а как же иначе? Я вся тогда ею перемазалась. Пока ползала по полу в туалете».

Джонно вздыхает и говорит: «Да ладно тебе, Лис…»

«Ладно в каком смысле?»

Он ничего не отвечает.

«Послушай, если ты просто пытаешься нагнать на меня страху, Фил Джонстон, то у тебя это отлично получается!»

«Просто проанализируй улики, — говорит он. — Как мы это обычно делаем».