Вниз по кроличьей норе

В МПП все выглядело как обычно, если не считать большого письменного стола, который обычно используется для летучек и комиссий. Ну, или для полицейских допросов. Его подвинули вплотную к стенке. Такие вот оценки — это нечто более неофициальное, с тобой в основном просто беседуют, так что посреди комнаты красовался интимный кружок стульев, столь любимый наркотами, алкоголиками и прочими любителями групповой психотерапии по всему миру.

Людьми, которым нужно «поделиться».

Как и всегда, как только я уселась, они пустили псу под хвост пару минут, чтобы формально представиться — для записи и, в дальнейшем, для протокола. Тут, разумеется, тоже есть камера наблюдения, установленная в углу, — не из тех, до которых Грэм в состоянии добраться, насколько я понимаю, — так что предполагаю, что эти посиделки действительно записываются. Может, когда я наконец выйду отсюда, мне подарят компакт-диск с нарезкой самых дичайших моментов моей жизни здесь в качестве сувенира — типа как на выходе из чессингтонского «Мира приключений»[67] тебе вручают фотку, как ты визжишь на американских горках. Память о счастливых временах, которую ты можешь хранить до гроба. Короче… Присутствовали Бакши собственной персоной, ясен пень, Маркус, Дебби и еще какая-то практикантка, которая сказала, что ее зовут Саша и которая за все то время, что я там проторчала, более не проронила ни слова. Как всегда, меня заранее поставили в известность, что я могу пригласить кого-то из родственников, но я решила воздержаться. Мама и папа и так грозились навестить меня чуть позже в тот же день, плюс когда они последний раз присутствовали на подобном мероприятии, все прошло не слишком-то гладко.

Я уже сказала Маркусу, что мне не нужны никакие помощники, чтобы все изгадить, я и сама в этом деле мастер.

Когда присутствующие закончили называть свои фамилии и должности, которые все и без того знали, Бакши выжидающе посмотрела на меня.

— О, а я Алиса, — встрепенулась я. — Я — безнадежный случай.

Никто из тех, кто знал меня как облупленную, вообще никак не отреагировал, но, по крайней мере, я заработала некое подобие улыбки от Саши.

Маркус начал с того, что быстренько пробежался по нынешним дозам разнообразных препаратов, на которых я сижу, и подтвердил, что указанные препараты исправно принимались и вроде как оказались эффективными.

— Все это очень хорошо, — произнесла Бакши. Что-то записала, а потом посмотрела на меня поверх своих шикарных очков. — Ну и как вы себя чувствуете, Алиса?

— Тип-топ, — ответила я. — Типа как справляюсь, спасибочки.

— Рада слышать. Хотя должна заметить, что лично меня не столь радуют некоторые вещи, которые вы обсуждаете с пациентами. — Она бросила взгляд на Маркуса. — И кое с кем из персонала также.

Бакши немного выждала, но я лишь просто смотрела на нее.

— То, что вы задаете всякие вопросы… в первую очередь касательно трагических событий, случившихся в прошлую субботу… Как будто вы до сих пор работаете в полиции.

Необходимость в очередной раз выслушивать одно и то же уже начинала меня раздражать, и я реально не хотела обсуждать эту тему. Так и объявила Бакши открытым текстом.

— Хотя вот что я вам скажу. — Я подалась вперед. — Разве нас всех тут не призывают держаться за то, кем мы некогда были? Что-то типа того. Не напоминают нам, насколько важно помнить, какими мы были людьми, пока не заболели? Просто кажется, будто в один день вы говорите одно, а потом напрочь меняете ориентиры и на следующий день говорите совершенно другое.

Я заметила, как Саша сделала какую-то пометку в своем блокноте, что доставило мне несказанное удовольствие.

— Обычно так и есть, — кивнула Бакши. — Но это может быть опасно, если то, чем вы занимались раньше, изначально и подорвало вашу психику. Еще в самом начале вы сами сообщили мне, что как раз то, что произошло во время вашей работы в Столичной полиции, и явилось тому причиной. Гибель детектива-констебля Джонстона. — Она опустила взгляд на свои заметки, где все про меня расписано. — ПТСР и так далее.

Я не нашлась с подходящим ответом. Поскольку в тот момент думала про Джонно и про всю ту кровь, что струилась тогда у меня между пальцев.

Настал черед Маркуса вклиниться в разговор.

— Алиса… То, что хочет сказать доктор Бакши, это что мыслить так, как мыслит тот, кто работал в полиции, — вполне нормальное явление… это вполне понятно, поскольку ты занималась этим столько лет… Но тебе нужно прекратить вести себя так, как ты ведешь себя сейчас.

Бакши кивнула. Дебби кивнула. Саша кивнула.

— Люди, которые увольняются из органов, используются много для чего в эти дни, многие все равно при деле, — заметила я. — Раскрывают старые висяки, все такое…

— Но только не тогда, когда увольняются по медицинским показаниям. — Бакши опять заглянула в свои записи. — Не тогда, когда они признаются непригодными для того, чтобы вообще когда-либо вернуться к подобной работе.