Вниз по кроличьей норе

Помню, как где-то читала, что тюремное руководство жутко довольно тем, что чуть ли не все места лишения свободы охвачены эпидемией спайса[98], потому что обкуренными зэками гораздо проще управлять. Заключенные только рады подольше пребывать под кайфом, поскольку это помогает им забыть, что они, понимаете ли, в тюрьме, отчего у вертухаев остается больше времени на то, чтобы задрать ноги на стол и разгадывать судоку. Это совершенно беспроигрышный вариант, никто не внакладе. Вряд ли будет большой разницей представить, что и Маркус со своими подручными будут делать все возможное, чтобы малость упростить свою жизнь в рабочее время, так ведь?

Можно будет спросить у Маркуса при случае, хотя вряд ли он в этом признается.

В настоящий момент в числе тех, кто прохлаждается в столовой — только я, Большой Гей Боб и Плакса-Вакса. И вообще-то меня вполне устраивает, что очередное появление полиции практически никак не обсуждается, поскольку если это сейчас начнется, могу предположить, что именно Боб может выдать по поводу красотки-психиатра.

(Берется рукой за хер). «Я попросил ее проанализировать вот это!»

Вместо этого он говорит:

— А я вот скучаю по Дебби.

— С чего это вдруг? — спрашиваю я.

Я все еще думаю, что он подводит к очередной своей хвастливой истории про шуры-муры с шотландскими тетками, но вид у него просто опечаленный.

— Потому что она была славная.

— Да ну?

— Ну, не со всеми, я полагаю… Они с Феми очень друг друга не любили, и как-то раз у нее вышла серьезная свара с Джорджем.

— Какая еще серьезная свара? — настораживаюсь я.

— За пару дней до того, как ее убили, в одной из смотровых. Не знаю, из-за чего они сцепились, но я слышал, как они орали.

Я в курсе, что Дебби и Феми и вправду пару раз из-за чего-то поцапались, но впервые слышу про нее и Джорджа. Надо будет попробовать расспросить Джорджа на этот счет при случае.

— Хотя со мной она тоже было славной, — говорит Боб.

— А почему бы и нет? Ты и сам славный.

— Спасибо, Лис, — говорит он. А потом мотает головой. — Недостаточно славный, чтобы предотвратить уход Сандры.

Сандра — это жена, которая от него ушла. Потому что Боб постоянно трахал других женщин. Или потому, что постоянно рассказывал, как трахает других женщин. Или потому, что вовсе не женщин хотел трахать.

Не уверена, что даже сам Боб это знает.

Не могу подобрать лучшего ответа, кроме как:

— Бывают в жизни огорчения, старина.

— Зачем кому-то было ее убивать? — вдруг спрашивает Клэр, совершенно ни с того ни с сего.

Боб явно приходит в ужас.

— Кто-то убил Сандру?

Трогаю его за руку и говорю ему, что его бывшую никто не убивал и что вообще всё о’кей. Потом поворачиваюсь и нацеливаю на Клэр жесткий взгляд. Она просидела здесь, наблюдая за мной, добрых двадцать минут, и все это время молчала как рыба, хотя, судя по ее виду, у нее явно имелось что сказать. Словно пыталась до паники меня довести, понимаете, о чем я?

Просто так и слышу голос Переры: «И как вы себя при этом чувствовали?»

Крайне неуютно, если честно.

В какие, блин, она тут игры играет?

— Это ты мне скажи, — говорю я.

— Даже смутно не представляю, — отвечает она. — Откуда мне это знать?

«Зачем кому-то было ее убивать?»

Эдакая наивная тихоня — глаза круглые, шепоток с придыханием… Типа не от мира сего. Как будто все, что случилось, просто непостижимо, и она задает самый трудный вопрос на свете. Словно бы это то, о чем Клэр не может иметь ни малейшего понятия, хотя вроде могла бы сообразить, что, если я возглавляю список подозреваемых — поскольку думала, что Дебби убила Кевина, да еще и нашла тело, — тогда тот факт, что Дебби убили буквально через пять минут после того, как она сама поступила в отделение, ставит ее в этом списке на почетное второе место.

— Ой, да ладно, не стесняйся, — говорю я. — Если у тебя есть какая-то версия, то давай ее послушаем. Ты явно уже поделилась ею с полицией на настоящий момент, но не томи всех остальных.

Это наверняка прозвучало несколько более злопыхательски, чем я намеревалась, и ее глаза сразу наполняются слезами — как, блин, и обычно. Однако мне ничуть не стыдно. Пусть хоть лопнет от этих своих рыданий, мне-то что.

— Я просто хотела поддержать разговор, — лепечет она.

— Да ну?

— Мне просто интересно, вот и все. — Клэр роняет голову на грудь, но невероятным усилием воли героически удерживает слезы в узде. А когда вновь поднимает взгляд, я вдруг примечаю в ее глазах некий озорной огонек, что мне категорически не нравится. — Хотя ты знаешь, кто ее убил, так ведь?

— Кто тебе такое сказал?

Но даже если Клэр и намеревалась мне это сообщить, то ни одно из ее слов уже не способно прорваться сквозь залп судорожных всхлипываний, которые она не в состоянии сдерживать ни секундой дольше. Клэр что-то неразборчиво лопочет и захлебывается. Прижимает руки к лицу, чтобы перекрыть извергающиеся из глаз фонтаны.

Ладно, не больно-то важно. Наверняка Лорен ей растрепала, язык-то без костей…

В дверях появляется Джордж — проверить, в чем дело.

Его тут только не хватало…